Сегодня, в радостные дни торжества нашей Победы, когда цель уже достигнута и человечество возвращается к мирному труду, пройденный нами путь кажется необозримым. Я знала войну в самые горькие дни отступления и помню радость преследования ненавистного врага по пятам.

Слово «Победа» у каждого из нас всегда неизменно было связано с мыслью о Сталине. В дни кровопролитных боёв за освобождение родины мне выпало на долю величайшее счастье - увидеться и говорить с товарищем Сталиным.

Это было летом 1943 года. На Северокавказском фронте шла борьба за Керченский полуостров, и я добивалась, чтобы меня направили туда в распоряжение генерала Петрова. В один из дней моего пребывания в Москве я зашла к своим друзьям - украинским комсомольцам. Неожиданно раздался телефонный звонок из ЦК ВЛКСМ. Секретарь ЦК тов. О. Мишакова кратко сообщила мне: сейчас придёт машина, следует ехать к Спасским воротам, пропуск в Кремль готов. И почти тут же стало известно, что машина уже стоит у подъезда.

На пути в Кремль мне приходили в голову разные мысли о цели моей поездки. Но то, что меня ожидало, было выше всех моих самых смелых предположений. Когда я очутилась в кабинете тов. Поскрёбышева и он приветливо сказал, показывая на дверь: «Заходите, вас ждут», - я поняла, что сейчас увижу Иосифа Виссарионовича. Эта мысль привела меня в такое волнение, какого я ещё никогда раньше не испытывала, - и я долго не могла открыть дверь, потому что поворачивала дверную ручку в обратную сторону.

Когда, наконец, я вошла в кабинет товарища Сталина, то встретила его у самых дверей. Он подошёл ко мне, протянул руку и сказал: «Здравствуйте». Моё волнение достигло высшей степени.

- Почему так волнуетесь? - с улыбкой спросил товарищ Сталин. - Вы как будто не терялись ни на снайперском посту, ни в приёмной президента союзной державы. А ведь если так волноваться на фронте, вас, пожалуй, давно бы не было в живых?

Тихим голосом я пробормотала в ответ. что всё это для меня несравнимые вещи.

Товарищ Сталин усадил меня в кресло, сам сел напротив. Первые вопросы, которые он задавал мне, касались того, как я устроилась в Москве, как живу, имею ли всё необходимое для отдыха. Получив удовлетворительный ответ, он полушутя, но строго спросил:

- А проверить не нужно?

Меня особенно поразили внимательные, глубокие, словно разгадывающие все мысли собеседника глаза товарища Сталина.

И как будто само собой подразумевалось, что Иосиф Виссарионович в курсе всех моих дел, - мы говорили, как люди, которые давно знают друг друга. И я не удивилась, когда товарищ Сталин вдруг задал мне вопрос, почему я опять стремлюсь на фронт.

- Воевать хочу, товарищ Сталин! - подтвердила я своё желание.

- Вам нельзя, - послышалось в ответ. И словно уже о другом он спросил меня: - Арифметику знаете?

Иосиф Виссарионович взял карандаш, пододвинул бумагу и, как учитель своему ученику, стал объяснять:

- Если поедете на фронт, убьёте ещё сто фрицев, но и вас могут убить. А если обучите сто снайперов и они убьют каждый по десять, то сколько это будет? Тысяча. Вы здесь нужнее.

Иосифа Виссарионовича интересовали все детали снайперского искусства, условия боевой работы и фронтового быта наших снайперов. Он расспрашивал меня об армии, где я служила, о военной технике, и я откровенно рассказывала ему все свои впечатления.

Иосиф Виссарионович подошёл к столу, на котором обрисовывалась рельефная карта какой - то местности. Это был макет Сталинградской битвы.

- Знакомы? - спросил он, приглашая меня к столу.

- Знаю по газетам.

- Хотите, расскажу?

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.