- Да! Да! Да!! Да!!! То же холодное, монотонное, равнодушное «да», но сейчас это слово хлестнуло его, как пощечина.

- Иди сюда! - крикнул он снова. Она безмолвно стояла возле стола. В ее лице не было ни кровинки, а удивление, застывшее в глазах, было так велико, что она даже не повторила своего обычного «да».

- Кто такой Анил? Удар был слишком внезапным. Застигнутая врасплох, она несколько мгновений стояла перед ним совершенно ошеломленная. Можно было подумать, что она не понимала, о чем он говорит. Но вот ее лицо начало медленно проясняться, и на нем появилась улыбка. Было похоже, что эта улыбка вызвана счастливыми воспоминаниями и в то же время гордостью. Ее глаза загорелись каким-то новым огнем. Будто только сейчас она обрела настоящую жизнь. Никогда раньше Судхир не видел такой свою жену.

- Анил! - Она произнесла это имя с необычайной мягкостью, нежностью и любовью.

- Да! - крикнул он, взорвавшись от нового приступа гнева. - Но кто такой этот Анил? «Он для меня все. Он воплощение всего, что только есть хорошего в жизни». Но мужу она ничего не сказала. Она произнесла это про себя. И перед ее улыбающимся взором, казалось, возникло далекое и прекрасное видение. Но улыбка постепенно исчезла из глаз Бимлы, и горькая ирония искривила ее губы. «А теперь его нет, нет...» Она продолжала стоять молча, с опущенными глазами, в которых сейчас осталась лишь одна боль.

- Заговоришь ли ты наконец? - крикнул Судхир, чувствуя, что готов сейчас на самое отчаянное, самое жестокое и бессмысленное: опрокинуть стол, расшвырять посуду, схватить вот этот большой фарфоровый чайник и разбить его о голову Бимлы.

- Скажи мне всю правду: ты любишь его? Она медленно подняла глаза, и сквозь выступившие на них слезы засиял тот же странный свет. Она посмотрел на мужа в упор и сказала:

- Да, люблю. И в этот момент Судхир понял, что вся его жизнь разбилась вдребезги и что ему нанесена смертельная обида. Он знал, что она не любит его, и успокаивал себя тем, что это застенчивое, робкое, бесстрастное создание просто не способно на глубокие чувства. Но ее признание, что она любит другого, больно задело его мужское самолюбие. И это, именно это возмутило сейчас его душу, и теперь он уже не был адвокатом, получившим образование в Лондоне, не был будущим секретарем Ассоциации гражданской службы, не был помощником комиссара провинции Нарангани, вершившим судьбами сотен тысяч людей. Сейчас он был только мужчиной, просто мужчиной, которому изменила женщина. Мужчина крикнул:

- Убирайся вон из моего дома! Сейчас же! Сию же минуту! Лицо Бимлы не выражало ни гнева, ни горя. Она слышала, как кричал на нее Судхир, но его голос доносился до нее, как отдаленное эхо. Он был уже далеко, очень далеко, ее муж. На какое-то мгновение опять мелькнула улыбка на ее устах, странная улыбка, как будто она вновь обрела что-то очень-очень дорогое для нее. Могло даже показаться, что целых двенадцать лет она ждала этого момента. Она не проронила ни слова, только взглянула на мужа. И в ее взгляде не было ни горечи, ни упрека, а только прощение и сострадание. Ее взгляд говорил: «Ты не виноват. Тебе не понять этого...». Затем она направилась а спальню, взяла из кроватки свою младшую девочку и с малюткой на руках вышла через веранду на улицу. Шаги ее постепенно стихали, пока совсем не потерялись в шуме города - потерялись навсегда. Судхир был уверен, что она будет плакать, умолять выслушать ее, просить прощения, клясться, что никогда больше не увидится с этим человеком. Но он совершенно не мог представить себе, что Бимла так просто уйдет из дома! Этот неожиданный удар потряс все его существо, но из головы все не выходило имя ее любовника: Анил! Анил!! Анил!!! Кто он, этот Анил? Я должен во что бы то ни стало разыскать его. Я привлеку его к судебной ответственности за прелюбодеяние, за сожительство с замужней женщиной. Статья четыреста девяносто седьмая! Он получит за это не меньше семи лет тюрьмы... Как одержимый, вбежал он в комнату Бимлы. Он знал, что в одном из ящиков гардероба хранятся ее старые письма. На кровати лежала связка ключей: должно быть, перед тем, как уйти, она бросила ее. Он открыл ящик и начал перебирать груды конвертов, альбомы для автографов, пожелтевшие от времени фотографии, пока наконец не наткнулся на пачку писем, бережно перевязанную полинявшей красной ленточкой. Это, наверное, и есть письма Анила! Он не ошибся. Каждое письмо дышало пылкой страстью и любовью. «Бимла, моя любовь и жизнь», «Моя единственная радость, моя маленькая Бимла!», «Что бы я ни делал, где бы я ни находился, всюду меня воодушевляет твоя любовь, моя единственная, милая Бимла». Каждое слово вонзалось в его сердце, точно ядовитое жало. Одно за другим падали письма на ковер. Но что это такое? Он заметил среди конвертов аккуратно сложенную газетную вырезку и развернул ее. С потускневшей фотографии на Судхира смотрел юноша: глубоко сидящие умные глаза, высокий лоб и улыбающиеся губы. Ниже была напечатана заметка, обведенная черной каймой. «СМЕРТЬ МОЛОДОГО ПОЭТА Мы с прискорбием сообщаем о смерти молодого прогрессивного писателя и революционера - поэта Анила Кумара, который скончался вчера ночью в больнице медицинского колледжа. Покойный был приговорен к двум годам тюрьмы за участие в национально-освободительном движении 1939 года. В тюрьме он заболел туберкулезом, который подорвал его силы и привел к роковому концу...» Судхир не дочитал до конца: он увидел дату - «18 июня 1940 г.». Связка писем выпала из его рук. Он ничего не мог понять. Анил! Анил!! Анил!!! Если он умер в 1940 году, мог ли он оказаться в живых в 1952? В его голове все перепуталось. Он вернулся в столовую. На столе лежало злосчастное письмо. Он взял конверт и внимательно начал рассматривать его. Среди множества круглых почтовых штемпелей он увидел квадратную печать с тремя многозначительными буквами: «Б. Н. П.» - «Бюро недоставленных писем»...

Авторизованный перевод с английского Б. Эпельфельда

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.