В книге «Крестьяне о писателях», написанной Топоровым, мы находим самые неожиданные оценки.

Известен успех произведения Ф. Панферова «Бруски», которое, по признанию целой вереницы критиков, принадлежит к числу наиболее ярких произведений о советской деревне.

«Во всех звеньях романа полезного - по нескольку слав». «Из - за чего люди пошли в колхоз - не обрисовано авторам». «По - моему, тут все ненужное. Может быть, у меня такой вкус, но я думаю, что все это можно было написать в двух звеньях, а Панферов развел на десять». «Книга ненужная. В смысле колхозной агитации нисколько не привлекательная». «Бруски» не настраивают на колхозное строительство, а расстраивают»

Не лучшая судьба постигла «Виринею» Л. Сейфуллиной, в свое время создавшую писательское имя автору.

«Много песен она (Сейфуллина) запевала в этой штуке, а не допела ни одной. Так что - то получилось - ни то, ни се». «Много длинного - мало хорошего».

Резкой критике подвергаются рассказы Бабеля, рассказы Вс. Иванова. Зато высоко оценена безыскусственная повесть Новикова - Прибоя «Ухабы», большой похвалы удостоились «Ташкент - город хлебный» Неверова, произведения Подъячева. Из поэтов в числе получивших хорошую оценку оказывается Безыменский рядом с... Молчановым и... Ореши - ным.

Но самое интересное, что эти высказывания крестьян - читателей, собранные Топоровым в его примечательной книге, сочетаются с внимательным анализом приемов писателя, обрисовки типов, языка. Даже тогда, когда они отвергают ту или иную вещь, как непригодную для деревни, коммунары сибирской коммуны «Майское Утро» остаются справедливыми ценителями отдельных художественных достоинств. Забраковав рассказ И. Бабеля «Жизнеописание Павличенки», необычайные критики все же отмечают, что написан он «доступной, игривой, замечательной речью простолюдина». Отвергнув «Партизан» Вс. Иванова, крестьяне - критики все же признали, что «слова, фразы, примерчики и художественность в этом рассказе отличные» -

Основными мотивами оценок являются поучительность, правильность в показе типов, верность общественной установки произведения. Среди произведений Есенина, в большинстве своем вызвавших негодование крестьян, хорошо была принята «Песнь о великом походе» за то, что это - «разумный стих», «в нем историческое чтение», «дает понять и про старое, и про новое». «Партбилет № 224322» Безыменского встретил общее одобрение, хотя кое - какие недостатки и отмечали, потому что «разные думки от стиха идут, будто идешь и боишься, а тебе кто - то: «Не трусь, все возьмем». Но очень часто всплывает и другое. Крестьяне одобряют произведения, которые «ласково написаны» («В разлом» Ляшко), «разрывают человеческую душу, горят». Автор книги - сельский учитель тов. Топоров, в течение ряда лет проводивший чтения с коммунарами и вынесший за эту работу не мало даже преследований (этакие бывают головотяпы!). Он совершил бесспорно полезное дело, раскрыв перед нами яркую картину того, как литература воспринимается читателем - крестьянином. Всем выкрутасам, всякому фокусничеству вынесен беспощадный приговор. Но Топоров следует слепо увлечениям своих читателей. Временами он озадачен, когда суждения крестьян очень резко расходятся с мнениями критики. Однако во всех других случаях он безоговорочно признает правильность чутья крестьян и этим ограничивается.

«Строжайшее беспристрастие» - вот принцип работы считателем, выдвигаемый Топоровым. Это принцип ложный. Отношение к литературе - это отношение к идеям, выраженным литературным образом. Та же как мы боремся за утверждение наших пролетарских идей на остальных участках идеологического фронта, и на фронте литературном нам приходится завоевывать читателя с боями. Разве рабочую молодежь не приходится отвоевывать подчас у различных Нат Пинкертонов? Разве. Пантелеймоны Романовн и «Собачьи переулки» не делали известных успехов среди читателя? «Строжайшее беспристрастие» здесь означало бы капитуляцию перед читательской незрелостью и перед хитросплетениями литературных халтурщиков.

Однако вредна не только простая халтура. Кулацкий песнопевец Клюев и его собрат Клычков отнюдь не бездарны. Не бездарен Пильняк, прогремевший своим «Красным деревом». Они неизбежно должны улавливать читательские умы. При этом Пильняк будет увлекать одни слои - городские, Клычков может захватить крестьян. Нельзя ведь забывать, что двойственность психики - собственника и труженика - не изжита даже у колхозника. Вот почему метод Топорова, отвергающий руководство чтением, руководство выработкой литературных вкусов, пригоден лишь для выявления того, что есть, но не для действительной борьбы за подлинно - нужную, правильную книгу.

Работать с читателем надо по - иному. Нельзя, подобно Топорову, стоять в сторонке и радоваться тому, что в помещичьей лирике А. Фета крестьяне находят «все человеческое». Нельзя забывать о том, что для нас литература - орудие классовой борьбы.

Метод Топорова мы должны решительно отвергнуть. Наша работа с читателем должна быть построена на активнейшем вмешательстве в читательские оценки. Надо выдвигать перед читателем классовые проблемы, заключающиеся в том или ином произведении, раскрывать перед ним классовые идеи, подчас маскируемые «человеческим». Особенно это важно при работе с сырой колхозной аудиторией.

По путям Топорова нельзя привести читателя на пролетарские марксистско-ленинские позиции в области литературы.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.