- С кем же ты жил?

- В детдоме.

- А потом?

- Потом служил в армии. Недавно демобилизовался и по путевке комсомола приехал на целину.

После этой встречи Емельянов перебрался из общежития к Афанасию на квартиру, и стали они жить вместе, хотя многие удивлялись, как они ладят: так несхожи были их характеры.

Как - то в последних числах ноября Афанасий отправился на «глубинку» за хлебом. Он нагрузил машину первым, а выехать пришлось последним: мотор забарахлил. Надвигались сумерки, когда Афанасий тронулся в стокилометровый обратный путь к Поспелихе. Из - за снеговых вершин выползла тяжелая туча, заволокла горизонт. Поднялся ветер, снег затянул дорогу густой марлей. Ехать с каждым километром становилось труднее. Афанасий несколько раз останавливался, проверяя, не сбился ли с колеи.

Короткие сумерки сменила ночь. Буран усилился. Фары машины уже не пробивали мглу, но Афанасий ехал, не снижая скорости. Вдруг сильный толчок выбил руль из рук. От удара Афанасий на несколько секунд потерял сознание, а очнувшись, увидел: горит мотор. Видимо, машина попала в канаву.

Афанасий с трудом открыл дверцу кабины и инстинктивно рванулся в сторону от пылающей машины: еще бак с бензином взорвется! Но тут же мелькнула мысль: «Сгорит зерно!» Минуту Афанасий раздумывал, потом подбежал к кабине и открыл дверцу. Пламя ударило в лицо, опалило ресницы, брови. Но огонь уже не мог остановить Афанасия. Отбросив горящее сиденье, он схватил отвертку и молоток и, отворачиваясь от огня, в нескольких местах пробил бак. Воспламенившийся бензин полился в канаву...

Через несколько минут пламя утихло. Афанасий стоял у машины, глаза его слезились, обожженные руки и лицо нестерпимо болели. «Что делать дальше? - думал он. - Идти пешком бессмысленно: пурга заметет. Надо оставаться у машины. Может быть, случайный проезжий заметит». Обессиленный, он опустился на снег спиной к ветру, надвинул шапку, поднял воротник. Голова тяжелела, слипались веки, а снег все падал и падал...

... Павел Емельянов, приехав домой в шестом часу вечера, удивился, что Афанасия до сих пор нет дома. А когда разыгрался буран, он не на шутку встревожился, побежал в контору, чтобы сообщить об отсутствии друга, но по случаю субботы в конторе никого не оказалось. И в общежитии Павел никого не застал, кроме шофера Кости Кубаткина.

- Афанасия сам черт не возьмет, - сказал Кубаткин. - Приедет, никуда не денется!

Павел заглянул в клуб, но веселье не шло в голову: «Что случилось с другом, почему он задержался?» Предчувствие беды теснило грудь. Наконец Павел не выдержал, побежал к дому, где стояла его машина, завел ее и выехал в бушующую бураном степь. Спидометр уже отсчитал более двадцати километров, но никого по дороге Павел не встретил. Несколько раз он останавливался и, выйдя из машины, кричал что есть мочи: «Афанасий! Эге - гей!» - но никто не откликался.

Буран слабел, небо светлело. Неожиданно Павел заметил в стороне от дороги темное пятно. Подъехав ближе, он увидел «газик» Афанасия. Машина передними колесами провалилась в силосную щель, радиатор и кабина были изуродованы. Афанасия возле машины не было.

Павел заглянул в щель, покружился у машины и вдруг заметил странный сугроб, из которого торчало что - то черное. Подошел поближе - воротник полушубка.

Павел лихорадочно принялся разгребать снег. Освободив друга из снежного плена, он расстегнул его полушубок, прижался ухом к груди: может, есть еще какая - нибудь надежда? И, услышав слабое биение сердца, обрадовался: жив, жив!... Не теряя времени, он подтащил Афанасия к кабине своей машины, кое - как взвалил на сиденье, сбросил с себя полушубок, укутал им друга и помчался к Поспелихе.

... Первые дни Афанасий был очень слаб. Гурьбой ходили в больницу шоферы справляться о его здоровье. Костя Кубаткин где - то достал моченых яблок и с тех пор стал «главным» по передачам. Он мог раздобыть все что угодно. Умудрился даже переслать другу бутылку водки, за что получил замечание от врача.

Афанасий Сосненко поправлялся, но на лице и на руках еще оставались повязки.

Однажды в больничной «дежурке» появилась девушка. Она сказала, что приехала с Киевщины и хочет увидеть Сосненко. Когда об этом передали Афанасию, он разволновался. «Не впускайте Настю, не впускайте!» - кричал он сестрам. Через несколько дней мы все - таки впустили девушку в палату вместе с Павлом Емельяновым. Среди лежавших в палате больных Настя скорее угадала, чем узнала, Афанасия. Она бросилась к кровати, опустилась на колени. Афанасий обнял девушку, потом приподнял повязку со лба и увидел Павла.

- Настя, - сказал он, - вот он, настоящий друг мой, Павел...

Алтайский край.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.