На высоких параллелях

Вдруг в соседней каюте постучали.

- Михаил Михайлович, нельзя ли взять глубину на вашей лебедке? - послышался смущенный голос вахтенного матроса Вали Стартова:

- Мы уже тысяча двести метров стравили - и дна не нашли...

Тысяча двести?!

Цифра вышвырнула нас всех в коридор. Наш геолог М. М. Ермолаев, заспанный и серый от усталости, спеша натягивает сапоги в дверях своей каюты.

Тысяча двести! Значит, мы в полярном бассейне. Мы за чертой так называемых континентальных морей. Здесь, где сейчас движется «Садко», еще ни разу не проходил свободный корабль.

Полярные тропы, идущие к Северному Ледовитому океану, исхожены десятками судов. Но ни одному из них не удалось пересечь грань, отделяющую материковые моря от Полярного океана. Люди на борту «Садко» первыми перешли эту заколдованную границу.

У кормовой лебедки Ермолаева столпотворение. Разговаривают почему-то шепотом. Бегут стрелки по колесикам счетчика. Вниз сброшена тяжелая бомба трубки, захватывающей грунт.

1000... 1500... 1800... 2000... 2200... 2300 - облетает весь корабль.

Стоп!

Резко заглох стук мотора. Дно достигнуто.

На «Садко» поднимается проба - первая, попавшая в руки человека, проба грунта Полярного океана.

Корабль, украшенный флагами, идет дальше к северу. На мостике возбужденные и вместе с тем сосредоточенные люди. Каждые десять минут капитану докладывают о достигнутой широте. Из всех репродукторов грохочет бравурный марш Шуберта.

Уже позади рекорд Норденшельда на судне «София», рекорд итальянской «Стела Поляра», рекорд замечательной американской подводной лодки «Наутилус». Рекорды советских ледоколов «Красина», «Сибирякова», «Седова» и «Малыгина». Проходит еще несколько минут, и штурман Марков докладывает:

- По секстанту широта 82 градуса 41,6 минуты.

На корме горделиво взвивается флаг нашей страны. Приветственные гудки оглашают простор льдов. На мостике целуются, поздравляют Ушакова, Николаева, Зубова. Корабль останавливается на станции-первой станции в Полярном океане и 99-й на трассе «Садко».