Насвистывая какой - то веселый мотив, он вошел в дежурку, и вместе с ним в маленькую комнату, наполненную табачным дымом, ворвалась струя свежего воздуха.

- Зовут меня Мамедали, - представился вошедший, - фамилия - Новрузов. Был в отделе кадров, просился на море, а послали к вам. Ну и не везет же мне в жизни!...

Юношу встретили молча, но это не смутило его, и он, все более увлекаясь, продолжал:

- Я тут у вас человек временный. Тыщу заявлений подам, а все равно на море переведусь. А нет, так пусть что хотят, то и делают, сбегу на морской промысел. Там штормы, корабли, эстакады, нефть фонтанами бьет, грифы... А тут у вас скука: нефть по капельке выжимают, качалками...

- Может, скажешь нам, что такое гриф? - спросил Идаят Рахманов, самый пожилой из всех, кто находился в дежурке.

- Пожалуйста, - бойко ответил юноша. - Гриф - это когда нефть прямо со дна моря вытекает. Я на морском промысле практику проходил, все знаю.

- Нет, дружок, не все ты знаешь. А то, о чем рассказываешь, вовсе не гриф, а грифон. Гриф - это птица... Эх, ты, гриф! - покачал головой Идаят Рахманов.

Все рассмеялись. С того дня за Мамедали Новрузовым так и укрепилось прозвище «гриф». Вначале его произносили часто и с некоторым оттенком насмешки, но потом произошло событие, после которого о Мамедали ребята стали говорить уважительно, а если иногда и вспоминали прозвище, то в шутку или по старой памяти. Отношение к Мамедали изменилось благодаря Идаяту Рахманову и некоторым молодым нефтяникам. Вот как это произошло...

После одного из обычных обходов скважин к Новрузову подошел Идаят Рахманов и с таинственностью заговорщика сказал:

- Как стемнеет, будь у рыжего холма, у того, что по дороге к колодцам. Но, чур, никому об этом ни слова! Приходи. Не пожалеешь.

- Ну, а в чем все - таки дело? - спросил Новрузов.

- Тсс, это тайна. - Старик приложил палец к губам и, нагнувшись к уху парня, шепнул: - Клад будем искать - ты, я и еще двое...

Утром было тихо, но к концу дня подул сильный норд. Внизу, в лощине, ветер не очень чувствовался, а здесь, между холмами, пронизывал насквозь. Смена уже кончилась. Мамедали мог бы со спокойной совестью пойти в общежитие, где так тепло и уютно, но невольно направился к рыжему холму, хотя в душе не очень - то верил словам старика. Конечно, клад - явная выдумка, но чем черт не шутит!

Встречный ветер остервенело дул в лицо, слабо гудели укрепленные стальные тросы вышек. Вот наконец и граница комсомольского участка! Серебристые огоньки скважин остались позади, перед Мамедали открылось пустынное нагорье, сдавленное крутыми холмами. Тут надо было идти особенно осторожно: кругом зияли провалы глубоких ям, из которых в начале прошлого века предприимчивые жители Бинагадов черпали нефть.

Старый рабочий не обманул Мамедали: у самого подножия рыжего холма мелькали желтые огоньки и смутные силуэты людей. Подойдя ближе, Мамедали увидел пять фонарей «летучая мышь», при бледном свете которых рыли землю Идаят Рахманов, Саша Габриелян и Яхью Агабала.

- Бери лопату и начинай рыть на этом же пятачке, - сказал старик Рахманов подошедшему. - И если на что - нибудь наткнешься, тотчас скажи мне...

Работали молча. Да и до разговоров ли, когда кирку приходится применять чаще, чем лопату. Копать было трудно, лопата то и дело натыкалась на скалистый грунт, высекая брызги искр. Но вот Идаят Рахманов отставил в сторону заступ и сделал всем знак прекратить работу. Он поднялся на гребень рыжего холма, осмотрелся и, сойдя вниз, принялся измерять шагами расстояние от подошвы холма до темневшей невдалеке кочки.

«Ну и чудеса! - подумал Мамедали, грея у фонаря озябшие руки. - Старик и в самом деле действует так, как кладоискатели в книгах».

Рахманов с силой вонзил лом в кочку и уверенно произнес:

- Тут!... Беритесь за лопаты! Несколько часов они вчетвером рыли неподатливую каменистую землю, но ничего не находили.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.