– Нет, не успел.

– Море, видно, любишь?

– Еще как! – вмешался Ефим. – Недаром же его в школе прозвали: «Яшка-боцман – Гордиенко».

Было в них обоих еще столько детского, мальчишеского! А спустя час, увидев Яшу разговаривающим с Молодцовым, я поразилась происшедшей в нем перемене: не было ни следа от озорной улыбки, и словно бы к шестнадцати его годам прибавилось еще минимум десять. Не ощущалось уже никакой разницы в возрасте между двумя партизанами, с сосредоточенными лицами обсуждающими предстоящую операцию...

С тех пор я много слышала о Яше, но встретиться не пришлось. И однажды к нам в катакомбы пришло страшное известие: арестованы Молодцов, Мижигурская, Шестакова, Гордиенко, Милан, Шевченко и другие партизаны городской группы...

Арест Владимира Молодцова был самым большим ударом. Мы лишились не только командира, находчивость и мужество которого держали в постоянном напряжении оккупантов, мы потеряли друга, человека, которого все любили, который поддерживал в нас спокойную уверенность в победе над врагом.

Под утро состоялось партийное собрание.

– Мы будем бороться так, как боролся Бадаев, – сказал наш парторг Зелинский. – Это наш долг перед партией и Родиной!

Борьба продолжалась, но мысль о товарищах, попавших в руки врага,

не давала покоя. Кто-то предал. Но кто? «Только бы ниточку захватить, а там размотаем», – говорил Зелинский. И скоро эта ниточка попала нам в руки.

...В один из ненастных дней из подвалов тюрьмы на улице Бебеля вывели партию арестованных, построили в колонну и погнали в сторону центральной тюрьмы. От побоев, голода и холода лица людей были черны, ноги едва двигались. Женщины, теснимые с тротуаров прикладами жандармов, взглядами искали в колонне родных и знакомых, чтобы переброситься с ними хоть парой слов, подбодрить, узнать, кто еще остался в тюрьме, кто расстрелян. И вдруг, перекрывая рокот многолюдной толпы, в воздухе прозвенел голос Тамары Мижигурской:

– Товарищи, передайте нашим! Нас предал Бойко-Федорович! Предатель Бойк... – Тамара пошатнулась от удара прикладом, но ее поддержали товарищи. – Бойко, Бойко – предатель! – продолжала кричать она, захлебываясь кровью от града ударов, посыпавшихся на нее.

В тот же день обо всем было передано в катакомбы одним из наших людей. Известие о предательстве Федоровича ошеломило нас. Некоторые, недоумевая, строили предположения: а может быть, это «утка», состряпанная сигуранцей? А может быть, Тамара ошиблась?

Но Тамара не ошиблась. Вскоре наши разведчики установили точно,

что Бойко-Федорович, один из активных членов городской организации, оказался предателем. Теперь стало понятно, почему гитлеровцы направились к выходу, через который ушли в город на связь Молодцов и Мижигурская. Партизаны вспомнили, что этим ходом несколько раз пользовался и Бойко-Федорович.

Комсомольцы рвались в город, чтобы захватить предателя, судить и расстрелять, но гитлеровцы тщательно охраняли его, и кара настигла его уже после окончания войны. Позже стали известны и подробности его предательства. Удалось установить, что Молодцов и Мижигурская были случайно задержаны вместе с Бойко-Федоровичем во время облавы на квартире у Бойко, которая использовалась для конспиративных встреч. И все могло бы закончиться иначе, если бы не панический ужас Бойко перед оккупантами. Он выдал Молодцова.

Для офицеров сигуранцы, и в частности для следователя Курорару, признание Бойко было совершенно неожиданным. Еще более неожиданным и неправдоподобным показалось им сообщение Федоровича, что в катакомбах нет частей Красной Армии.

Разрешить сомнения гитлеровцев полностью Бойко не смог, так как он и сам точно не знал, сколько людей находится в катакомбах. И здесь сказалась профессиональная предусмотрительность Молодцова, который не позволял никому без дела разгуливать по лагерю.

И как бы в подтверждение сомнений гитлеровцев, диверсии продолжались в самой Одессе и в ее окрестностях. Работала партизанская радиостанция, в городе и окружающих селах появлялись размноженные сводки Совинформбюро, заметно участились случаи саботажа, уклонения населения от различных повинностей. Мы догадывались, что в катакомбах, кроме нас, дислоцируются и другие отряды. Однажды, возвращаясь в лагерь после очередной вылазки в город, мы увидели на песке в одном из штреков свежие следы трех человек и оброненную листовку с призывом к населению:

«...Уничтожайте фашистскую гадину! Создавайте пробки на станциях железных дорог, взрывайте эшелоны ненавистных оккупантов!»

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.