Мечта Севастополя

Мы стояли на мёртвых камнях, посреди огромной воронки, среди узловатых, похожих на гигантские корни согнутых тросов, вырванных из земли, останков старого дворца. Вдруг я почувствовал заманчивый запах жарящейся рыбы. Откуда? Здесь не было и признаков жилья. Колченогая, печная труба, торчащая из щелей фундамента, ответила на вопрос - и тут обосновались люди...

И в дни войны и сейчас мы часто говорим о месте мечты в жизни. Архитектор, прошедший горнило войны и устремившийся сюда, чтобы участвовать в возрождении города, люди в городском комитете партии, решающие в жарких спорах вопрос о том, где должен стоять будущий светлоколонный театр, - это мечтатели и подлинные советские романтики. Но мечты их реальны.

Автор утверждаемого ныне проекта восстановления Севастополя профессор Бархин предусматривает, что на центральных улицах, ведущих к морю, дома будут возводиться только на левой стороне; правая, сбегающая террасами, усаженными декоративными деревьями, откроет сияющее синее море.

Гористость склонов, изрезанность бухт, наличие пристани и самого флота - всё учитывается при проектировке воскресающего города. В нём будет много зелени. Строгость и праздничность, классическая простота - в этих определениях угадывается будущее лицо Севастополя.

На другой день мы с главным архитектором побывали на горе Матюшенхо, в школе № 14. Её директора Галину Погребняк в городе знают многие. До войны школой руководил её муж, Галина Исааковна преподавала в старших классах историю.

Школа, выстроенная в 1937 году, радовала сердце каждого посетителя. Высокие солнечные классы, широкие коридоры, устланные яркими коврами, зелёные деревца в кадках, спортивный зал, библиотека. Родители и ученики любили школу, помогали педагогам сделать её ещё лучшей.

Когда Галина Погребняк с двумя малыми детьми вернулась из эвакуации в родной город, она с удивлением и благодарностью узнала, что девочки - бывшие ученицы - оберегли некоторые её вещи: одна спрятала кухонную утварь, другая - подушки.

Скорбные новости встретили Галину Погребняк: немцы замучили двух учительниц школы. Многих учеников потеряла за время войны школа. Ушёл в партизаны и погиб в боях даровитый юноша Всеволод Федоринчик. Под Сталинградом погиб десятиклассник лейтенант Костя Лысенко. Геройски отдали жизнь за Севастополь Миша Мищенко и Володя Яцкевич.

Когда недавно школу посетила делегация трудящихся города Махан-Кала, Погребняк вынуждена была провести торжественное собрание на улице. Падал снег. Ученики стояли на линейке, тесно прижавшись друг к другу. Знамя, которое вручали гости школе, потемнело, набухло от влаги.

- Приезжайте через год, - сказала Погребняк гостям, - мы вас встретим не на улице, а в светлом зале возрождённой школы.

Гвардейцы-зенитчики, рабочие, школьный персонал, учащиеся восстанавливают школу своими силами. Сегодня в ней приведено в порядок шесть классных помещений, здесь учатся в три смены 525 детей. Энергичный директор добивается восстановления школы настойчиво, упрямо.

Я находился в школе в тот момент, когда ребята, бывшие ученики (теперь школа женская), пришли поздравить Галину Погребняк с наградой, недавно вручённой ей командующим Черноморским флотом, орденом «Красная звезда». На куртках многих школьников светились медали «За оборону Севастополя».

Погребняк говорит мне:

«Передайте школьникам, москвичам и ленинградцам: мы просим взять над нами культурное шефство. В школе не хватает книг, учебников, карт. Наш адрес простой: Севастополь, гора Матюшенко».

Главный архитектор обещал Галине Погребняк, что её школа будет включена я первоочередной список зданий, восстанавливаемых в Севастополе.

Мы миновали рыночную площадь, которая должна быть снесена, вокзал - его предполагают перенести ближе к городу.

Мы шли к месту, дорогому для каждого севастопольца, к могиле легендарного «Красного лейтенанта» Шмидта и расстрелянных вместе с ним революционных матросов - Антоненко, Гладкова, Частника.

Сорок лет тому назад поднял Шмидт над крейсером «Очаков» знамя восстания. Силы были неравными. Восстание жестоко подавлено.

Шмидт с гордостью называл себя депутатом севастопольских рабочих. Незадолго до смерти он писал:

«Я их депутат, званием этим горжусь, и они дали мне больше счастья, чем вся моя жизнь, со всеми людьми, с которыми я встречался. Если когда-нибудь в будущем город даст деньги на памятник, то положить скалу, вырезать на ней мою клятву. На скале бросить якорь (корабельный, настоящий) и воткнуть в скалу флагшток с красным флагом из жести. Я поднял знамя революции русского флота, оставшегося верным народу, и пусть этот флаг свободы развевается над моей могилой...»