Когда в доме наступает тишина, Ксения Антоновна, обойдя комнаты, уложив детей, останавливает свой взор на пустой, никем не занятой кровати. Недавно на ней спал старший сын, Владимир. Теперь кровать пуста. Три месяца назад Владимир женился. У него своя семья.

«Вот так, пожалуй, скоро и все разлетятся», - думает Ксения Антоновна. А, кажется, будто совсем недавно он бегал за нею следом, цеплялся за её платье, упрашивал взять на руки.

Ксении Антоновне вспоминается маленький светлоголовый мальчик, с льняными волосами и упрямым лбом. Матери хочется опять приласкать его курчавую головку, рассказать о его былых проказах.

Мать не ошиблась, когда думала, что он вырастет сильным, мужественным, справедливым. Ей хотелось бы, чтобы и второй, Анатолий, был таким же.

«Нет, Толик не такой, как Володя, не в отца. Живой, подвижный, азартный». Вот он спит у окна, широко раскинув руки. Мать присаживается на край постели. «Почему они все такие разные, ведь растила будто одинаково?» - спросила об этом как-то у Тимофеевича. Он сказал: «Это жизнь, Антоновна, переделывает каждого, условия».

«Какие же такие условия? - думает мать. - Условия для детей всегда были хорошие, старались с Тимофеевичем изо всех сил».

Помнит Антоновна, как в подарок от наркома принимал муж патефон, - собрались в дом друзья по шахте. А потом узнала, что кто-то из детей ходил, хвастался на улице.

Никогда не бил отец своих детей, а тут распалился, снял было ремень.

- Как? Ходить по людям, да отцовой честью хвалиться!...

Еле уняла мать. «Вот тебе и условия, - думает, - учили будто, что хорошо, что плохо. Всех в школу отдали, одевали, обували неплохо».

Помнит, как похвалил её Тимофеевич.

Изорвал как-то брючонки Анатолий, не впервой ему было.

Мать сказала:

- На иглу, нитки, чини сам. Толик расплакался, пошёл к отцу. Понял её Тимофеевич. Нет, не лень ей было самой заплатать, заштопать, нет.

- Прихоти у него много, Антоновна. Пускай сам чинит портки, пускай знает, что нелегко отцу рубать в забое.

И ещё знает мать: выросли её сыны и дочери в дружбе.

В доме никогда ссор не слышали. Другой раз вразрез пойдёт Антоновна с мужем, не потрафит в чём, в мнении не сойдётся. Скажет только Тимофеевич:

- Эх, Антоновна, Антоновна, - и вздохнёт тяжко.

И от этого одного вздоха мать другой раз ночь не спит, думает, что и ему-то трудно соглашаться...

Нет, не слышали ссор, споров родительских дети. В уважении выросли.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.