Не успела Хана что - либо возразить, как Петушенко достал винтовку и начал читать лекцию:

- Главное в винтовке, мамаша, затвор. Винтовка без затвора - как человек без души.

Он объяснял долго и путано.

Старушка с затаенным страхом следила за всеми манипуляциями, которые Петушенко проделывал с ружьем, а когда боец протянул ей винтовку и предложил попробовать стрелять, Хане стало совсем страшно. Но Хане не хотелось, чтобы боец подумал, что она струсила, и, притворяясь обиженной, она замахала руками:

- Как вам это нравится? Может быть, ты скажешь мне скоро, что я должна одеть красные галифе, какие носит мой Мотя, и курить цигарку?

Уговоры были тщетны, затея Петушенко потерпела крах.

В сентябрьский день пришел конец отдыху. Часть была готова к отправке на линию фронта. Но Хана Мойжес не думала о доме. Что у нее там осталось? Старая хибарка и одиночество, а здесь была такая дружная, большая и беспокойная семья.

Предстоящая разлука заботила бойцов, и решение матери остаться воодушевило их. Опытная рука Петушенко настрочила рапорт командиру взвода Каширину. Каширин не замедлил переправить его дальше. Во взвод вернулась бумага с резолюцией командира части:

«Товарищу Хане Мойжес, 56 лет от роду, следовать за частью разрешаю».

И по бескрайним степным просторам, на обозной тачанке, тряслась маленькая Хана.

Она привыкла к пулеметам, шрапнельным разрывам, ружейному треску. Она по прежнему хлопотала вокруг двадцати сыновей, с нетерпением поджидала их возвращения из разведки, радовалась успехам и сокрушалась о неудачах.

Однажды ночлег их взводу был отведен на хуторе. Отсюда были хорошо видны крыши и колокольни одетого в зелень городка. Где - то, по ту сторону реки, шли бои, и сюда долетали приглушенные вздохи орудий.

Как обычно, Петушенко считал своим долгом разъяснить матери положение:

- Тут такая петрушка, мамаша, что или им крышка или нам конец.

Мотя дежурил в этот день в штабе полка, и бойцы каждую минуту ждали приказа о вступлении в бой.

Хана Мойжес не могла заснуть: спали ее сыны, а она прислушивалась к храпу людей и мышиной возне в подполье.

Наконец, Хана поднялась и осторожно, чтобы не разбудить спящих, вышла из избы. Густая черная ночь лежала над степью, и звезды, крупные звезды, дрожали на небе.

Старушка уселась у порога.

- Не спим, мамаша?

Прервал ее раздумье Петушенко, выходивший проверять часовых.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.