Когда Маша вошла в классную комнату, все двадцать девочек в аккуратных коричневых платьях, чёрных передниках и гладко выутюженных белых воротничках встали, как по команде.

- Подготовьте книги и тетради, - ровным голосом произнесла она. Как всегда, её лицо было строго и спокойно, движения уверенны и скупы. Только лёгкий, едва уловимый румянец выступил на щеках, но этого никто не заметил.

Ведь сегодня она, молодая воспитательница детского дома имени академика Комарова, вела открытое занятие по приготовлению домашних заданий. Кроме учениц четвёртого класса, здесь были её бывшие учителя и воспитатели, у которых ещё не так давно училась она сама. По - отечески одобряюще смотрел из - под очков Н. Ф. Шкаринов, директор детского дома; улыбаясь, кивала головой заведующая учебной частью Т. Я. Степанова.

В первую очередь выполнялись письменные работы. По русскому языку надо было просклонять несколько прилагательных. В классе воцарилась тишина, заскрипели перья. Маша молча ходила между рядами, заглядывая в тетрадь то одной, то другой ученицы. С нежностью старшей сестры смотрела она на русые, чёрные, белокурые головки...

Такой же, даже ещё меньшей, пришла она десять лет назад в это огромное здание на Большой Пироговской. Как и другие дети, отцы которых ушли на фронт в дни Великой Отечественной войны, Маша не сразу привыкла к новой обстановке. Она с благодарностью вспоминает свою воспитательницу Серафиму Александровну Богословскую, седую женщину, всегда энергичную и ласковую. Именно благодаря ей Маша скоро почувствовала себя здесь, как в родном доме.

Маша очень часто писала отцу, почти каждый день, а когда узнала, что его часть находится под Москвой, она всё же повидала отца. Это была их последняя встреча. Хорошо, что она его помнит, а вот эти девочки совсем не знают своих родителей.

Может быть, оттого она с такой любовью встречала малышей, прибывавших в дни войны. Наверно, поэтому так заботливо ухаживала за ними и помогала воспитателям, а позже, когда закончила семилетку и перед нею встал вопрос, куда идти, она без колебания выбрала этот путь - путь педагога и воспитателя. Её 'намерения одобрил и Николай Фёдорович Шкаринов. «Ты такая спокойная, уравновешенная, рассудительная. Тебе только и быть учителем», - сказал он.

После окончания педагогического училища имени Ушинского, обогащенная знаниями, она снова вернулась в детский дом. Можно было преподавать в школе - это легче, меньше обязанностей, больше свободного времени. Но разве могла она оставить этот дом, который стал для неё

родным? Разве могла она расстаться со своими девочками? Маша вспоминает, как с лестницы кубарем скатилась Танечка Козлова и, обрадованная, захлопала в ладоши: «Мария Ивановна, вы будете теперь у нас, в нашей группе? Вот хорошо!...»

... Маша посмотрела на часы: пора устроить перерыв!

На следующем занятии Маша спрашивала девочек. Они по очереди, без толкотни и суеты, подходили к ней, показывали свои работы. Потом она вызвала Зою Карасёву и попросила её рассказать об образовании Советского Союза.

Открытое занятие прошло отлично. Когда весёлой гурьбой девочки выбежали в коридор, Машу тепло поздравляли с успехом. Да, она становится настоящей воспитательницей.

В свободное от занятий время Маша организует увлекательные детские игры, посещение театров, просмотр новых кинофильмов. Мальчики любят играть в шахматы и шашки, девочки вышивают, многие занимаются спортом. Маша знает, кто увлекается сбором гербария, а кто любит рисовать картины для выставок и альбомов.

Растут дети, а вместе с ними растёт и обогащается жизненным опытом комсомолка Мария Каданцева. Она хочет, чтобы дети любили и уважали её так же, как Серафиму Александровну, а для этого нужно не только любить детей, но и знать много, очень много. Осенью она заочно начнёт учиться в Государственном педагогическом институте имени Ленина.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.