Это было на другой день после того, как народ расправился с доминиканским тираном Рафаэлем Трухильо, 30 мая 1961 года, когда по негласному распоряжению американской разведки все пограничные пункты Доминиканской Республики, связывающие ее с внешним миром на суше, море и в воздухе, были взяты под особое наблюдение агентами Аллена Даллеса.

Хотя обычные рейсовые самолеты не принимались в то время на столичном аэродроме Сьюдад Трухильо, мнимые таможенные чиновники перерывали чемоданы и подозрительно вглядывались в лица пассажиров, следовавших особым рейсом. Сторожевые корабли и эсминцы американского флота бесцеремонно останавливали в океане пароходы, идущие к берегам Доминиканской Республики, чтобы тщательно проверить каюту за каютой, отсек за отсеком. На шоссейных дорогах переодетые агенты не пропускали без досмотра ни легковые, ни грузовые автомашины.

Трудно поверить, что все это делалось ради одного только человека, чьи внешние приметы в агентурном изложении выглядели так: рост – 1 75 сантиметров, глаза – большие, карие, лоб – высокий, голос – зычный, низкий.

Изменив с помощью грима свою внешность, он между тем благополучно миновал все полицейские посты и оказался возле дома на окраине доминиканской столицы. На условленный звонок ему открыли дверь и заключили в свои горячие объятия люди, за головы которых дорого заплатила бы охранка Трухильо.

Так возвратился на родину доктор Мануэль Аурелио Хусто, известный всем доминиканцам под боевым именем Маноло-неистовый.

«Я только тогда по-настоящему буду счастлив, – говорил Маноло, – когда моя страна, свергнув кровавую диктатуру Трухильо, освободится навсегда от империализма янки». Борьбе за осуществление этой цели он посвятил всю свою жизнь без остатка.

«Маноло здесь», «Маноло прибыл», – передавалась из уст в уста радостная весть. И хотя по условиям конспирации Маноло не мог еще открыто появляться на улице, быть в гуще людей, его присутствие ощущалось по особой революционной атмосфере, царившей в столице...

Президентом республики стал Балагер. Оставив без изменений порядки, установленные его предшественником, он, по выражению американского журналиста Ч. Олсопа, решил «поиграть в демократию».

«Левую оппозицию можно нейтрализовать, – доверительно говорил новый президент своему окружению, – если предложить ей временно разделить с нами власть... Мы выиграем время для перегруппировки сил, а затем выясним свои отношения с оппозицией...»

Мануэль Хусто получил приглашение побеседовать с президентом.

Балагер принял Маноло с подчеркнутой вежливостью и предупредительностью. Он много говорил о новой эре, которая будто бы открылась теперь в связи с «сошествием Трухильо в мир мной».

А в конце аудиенции недвусмысленно предложил свое «покровительство и сотрудничество». От первого Маноло решительно отказался, заявив, что его «народная деятельность не нуждается в покровительстве». Что касается второго, то президент не на словах, а «на деле должен показать свой новый курс». «Откройте ворота тюрем, выпустите на свободу политических заключенных, дайте землю крестьянам, ограничьте власть американских монополий, – предложил Маноло Балагеру, – тогда появится хорошая основа для нашего сотрудничества». Прощался президент с Маноло весьма холодно.

Маноло никогда не действовал в одиночку: его сила была в связи с народом, интересам которого он служил самоотверженно. Сам еще совсем молодой – ему исполнилось всего 32 года, – он был постоянно окружен молодежью, особенно студенческой, жаждавшей революционной деятельности...

Маноло не строил себе никаких иллюзий в отношении конституционных векселей: он знал Балагера как хитрого, прожженного политикана. Нужно было поднимать народ на всеобщую политическую стачку в поддержку требований о проведении земельной реформы и национализации природных богатств.

– Вы просите работы, – говорил Маноло молодежи, – а работа ждет вас. Посмотрите, сколько наших братьев томится в тюремных застенках. Кто их освободит, если не мы?

...Почти в один и тот же час вооруженные отряды рабочих и студентов атаковали здания тюрем «Монтейро» и «Рохас» – мрачные застенки времен Трухильо на окраине доминиканской столицы. Тюремная охрана почти не сопротивлялась. В бессильной злобе кусал себе губы начальник полиции Герреро. Около 600 революционеров получили свободу.

Десять дней бастовали рабочие Санто-Доминго, Сантьяго-де-лос-КаваЛьерос, Сан-Педро, Пуэрто-Плата.

Маноло, сопровождаемый большой группой молодых революционеров, исколесил всю страну, выступал на рабочих, крестьянских и студенческих митингах.

Вскоре Балагер и его реакционное окружение сбросили маску: начавшиеся было переговоры с оппозицией были прерваны. Полиция и войска обрушились на мирные демонстрации рабочих и студентов.

Чтобы успокоить общественное мнение страны, была начата подготовка к выборам «конституционного» президента. Революционные силы были лишены возможности выставить своих кандидатов. Президентом республики стал Хуан Бош.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.