Ленин идет к октябрю

- Пойдемте, я покажу вам, какой замечательный подарок мама прислала нам с Надей!... Смотрите, какое великолепие! Все это Надя сделала. Написала как-то маме, что я люблю ездить на велосипеде, но что у нас своих нет. Мама приняла это к сердцу и коллективно, со всеми нашими сколотила изрядную сумму, а Марк Тимофеевич... заказал нам в Берлине два велосипеда через общество «Надежда», где он служил. И вот вдруг - уведомление из Транспортного общества: куда прикажете доставить посылку? Я подумал, что вернулась какая-либо нелегальщина, литература, а, может быть, кто выслал книги? Приносят, и вот вам нелегальщина! Смотрите, пожалуйста, какие чудесные велосипеды! - говорил Владимир Ильич, осматривая их, подкачивая шины и подтягивая гайки на винтах. - Ай да мамочка! Вот удружила! Мы теперь с Надей сами себе господа. Поедем не по железной дороге, а на велосипедах.

- Рад. как ребенок! - шепчет Надежда Константиновна. - Ужасно любит мать, но не ожидал такого внимания от всех наших и сейчас прямо в восторге... Наверху, где Крупская укладывает дорожные мешки, Ленин говорит Бонч-Бруевичу:

- Мы все это привяжем и моему велосипеду сзади. Теперь незачем таскать их за плечами. А вот вам письмо. Пожалуйста, отправьте сейчас же... Не забудьте! Письмо, к сожалению, не сохранилось. Но. судя по письму Надежды Константиновны и Владимира Ильича, посланному Марии Александровне 2 июля 1904 года, путники отправились в горы не на велосипедах. а пешком. Как сообщает Крупская 2 июля:

- Сейчас мы в Лозанне. Уже с неделю, как выбрались из Женевы и отдыхаем в полном смысле этого слова. Дела и заботы оставили в Женеве, а тут спим по 10 часов в сутки, купаемся, гуляем, Володя даже газет толком не читает, вообще книг было взято минимум, да и те отправляем нечитанными завтра в Женеву, а сами в 4 часа утра надеваем мешки и отправляемся недели на 2 в горы. Пройдем к Интерлакену, а оттуда к Люцерну, читаем Бедекера и тщательно обдумываем свое путешествие. За неделю мы уже значительно «отошли». вид даже приобрели здоровый. Зима была такая тяжелая, нервы так истрепались, что отдохнуть месяц не грех... Мы с Володей заключили условие - ни о каких делах не говорить, дело, мол, не медведь, в лес не убежит, и по возможности не думать. По сохранившимся ленинским открыткам, адресованным матери, можно проследить избранный Владимиром Ильичем альпийский маршрут. Из Фрутигена, Изельтвальда и других мест Швейцарии Ленин пишет между 7 - 20 июля:

- Привет от бродяг...

- Привет из нашего монрепо. На днях снимаемся опять...

- Были сегодня у новой дороги на Junqfrau [Юнгфрау] и идем через Meirinqen [Мейринген] к Люцерну. С этим ленинским путешествием можно соотнести строки написанной в сентябре того же 1904 года статьи «Шаг вперед, два шага назад». Возражая против полемических замечаний Розы Люксембург по поводу сравнения большевиков с революционными якобинцами, а меньшевиков с колебавшимися в годы Великой французской революции XVIII века жирондистами, Ленин здесь заявляет:

-...если я говорю, что Малый Шайдег в сравнении с Юнгфрау все равно, что двухэтажный дом в сравнении с четырехэтажным, это еще не значит, что я отождествляю четырехэтажный дом с Юнгфрау. Надежда Константиновна вспоминает, что они с Владимиром Ильичем всегда выбирали «самые дикие тропинки, забирались в самую глушь, подальше от людей». Пробродяжничали с месяц: сегодня не знали, где будут завтра. Вечером, страшно усталые, бросались в постель и моментально засыпали. Денег, как всегда, было в обрез. Питались больше всухомятку - сыром и яйцами, запивая водой из ключей. А обедали лишь изредка. В одном социал-демократическом трактирчике рабочий-альпинист посоветовал:

- Вы обедайте не с туристами, а с кучерами, шоферами, чернорабочими: там вдвое дешевле и сытнее. Они так и стали делать.

- Тянущийся за буржуазией мелкий чиновник. лавочник и т. п. скорее готов отказаться от прогулки, чем сесть за один стол с прислугой, - пишет Крупская. - Это мещанство процветает в Европе вовсю. Там много говорят о демократии, но сесть за один стол с прислугой не у себя дома, а в шикарном отеле - это выше сил всякого выбивающегося в люди мещанина. Владимир Ильич «с особенным удовольствием шел обедать в застольную, ел там с особым аппетитом и усердно похваливал дешевый и сытный обед». А потом путники надевали мешки и шли дальше.

- После месяца такого времяпрепровождения нервы у Ильича пришли в норму, - говорит Крупская. - Точно он умылся водой из горного ручья и смыл с себя всю паутину мелкой склоки... Впоследствии Крупская рассказывала, как в конце июня 1904 года они с Владимиром Ильичем отправились на месяц в горы, «куда глаза глядят».... Пожили недельку в Лозанне, набрались немного сил. а потом взобрались куда-то над Монтре, забрались в дичь и глушь, к каким-то лесорубам, которые рассказали нам, как выбраться на дорогу и где заночевать. Через Эгль (Aigle) спустились в долину Роны, зашли в Бе-ле-Бен (Bex-les-Bains) к моей товарке по школе и курсам, потом долго брели вдоль Роны, верст 70 сделали, - это была самая утомительная часть путешествия. Наконец, перебрались через Геммнпас (Gemmipas) и Оберланд, были у подножия Юнгфрау. Потом, отбив себе порядком ноги и изустав вконец, поселились на Бриенцском озере (Brienz See) и Изельтвальде (Iseltwald), где прожили около недели, чтобы потом опять двинуться в путь-дорогу, через Интерлакен и Зимменталь назад в женевские края. Зима 1903 -1904 годов была исключительно тяжелая, нервы истрепались вконец, хотелось уйти подальше от людей, забыть на время все дела и тревоги. Горы выручили. Смена впечатлений, горный воздух, одиночество, здоровая усталость и здоровый сон прямо целительно повлияли на Владимира Ильича. Опять вернулись к нему сила и бодрость, веселое настроение. Август мы провели на Лак де Бре (Lac de Bret). где вместе с Богдановым Владимир Ильич наметил план дальнейшей борьбы с меньшевиками. Зимой 1908 года Ленин пишет Горькому о только что упомянутых встречах с Богдановым:

- Лично познакомился я с ним в 1904 году, причем мы сразу презентовали друг другу: я - «Шаги», он - одну свою тогдашнюю философскую работу. И я тотчас же (весной или в начале лета 1904 года) писал ему из Женевы в Париж, что он меня своими писаниями сугубо разубеждает в правильности своих взглядов и сугубо убеждает в правильности взглядов Плеханова. Соотнесем с этим особенно длительным путешествием ленинские воспоминания и высказывания о Швейцарии и ее горах. Вторая половина 1905 года. Женева... Ленин выступает с рефератом о перспективах русской революции. Один из слушателей - Иван Яхновский, в недавнем прошлом матрос Черноморского флота, - рассказывает, что, отвечая Ленину, меньшевик Мартынов весьма неудачно сослался на Маркса. По воспоминаниям Яхновского, касаясь в заключительном слове выступления Мартынова, Владимир Ильич сказал примерно так:

- Как-то летом я был на даче в Кларане... Приехали мы вечером, устроились, а утром я вышел на террасу умываться. Слышу кто-то кричит. «Прекрасная погода, прекрасная погода!» Посмотрел, а это попугай в висевшей клетке. Да, думаю, действительно великолепная погода, солнце светит, птицы поют, воздух свежий. Осенью нам снова довелось побывать там. Выхожу однажды на террасу. На дворе холодно, дождь, слякоть, грязь, а полу-гай все так же кричит: «Прекрасная погода». То же самое напоминает мне и выступление т. Мартынова. Марксизм ведь не догма, а руководство к революции, это не псалтырь, который дьякон читает в церкви. На страницах, которые упоминал Мартынов, Маркс говорит о революции 1848 года, а теперь 1905 год; обстановка изменилась, рабочий класс вырос, самосознание его тоже выросло. Страницы у Маркса Мартынов хорошо запомнил, но существо дела не понял... Зима 1907-го. Куоккала... В памфлете «Плеханов и Васильев» Владимир Ильич отзывается об антипартийной статье «Что делать?», опубликованной названным выше меньшевиком-плехановцем в полукадетской газете «Товарищ»:

- Васильев, конечно, Монблан оппортунизма. Но ведь Монбланов не бывает среди степей. Мон-бланы существуют только среди альпийских высот. Зима 1915-го. Берн... Здесь Ленин проводит конференцию заграничных секций РСДРП. Ее участница Татьяна Людвинская вспоминает, как после одного заседания, тихой лунной ночью. Владимир Ильич остановил делегатов. Как бы охватил руками «огромный небосклон, уходящие в небо силуэты живописнейших в мире альпийских гор и сказал»:

- Ни одно пылкое воображение не может представить более красивых уголков природы, чем швейцарские горы и русские леса... Зима 1920 года. Москва... Руководители восстановления Сызранского моста через Волгу решают из-за почти двадцатиградусных морозов выдавать клепальщикам спирт. Об этом, вспоминает Бонч-Бруевич, докладывают председателю Совнаркома. Он возражает:

-...спирт не греет, а охлаждает; в швейцарских горах при восхождении на вершины совершенно запрещается брать с собой спиртные напитки как способствующие охлаждению организма, а стало быть, и замерзанию. Другой выпьет, захмелеет, пойдет на эту ужасную высоту, да еще сорвется и расшибется!... Что мы тогда будем делать? И это несчастье совершится из-за нашего решения выдавать спирт. После длительного обсуждения Ленин все же соглашается - на выдачу чеканщикам заклепок и слесарям немного спирта после того, как они уже спустятся вниз и ни в ноем случае до поднятия их на высоту моста. На этот счет отдаются строжайшие предписания. Начальников работ обязуют не нарушать установленный порядок выдачи спирта. Как только чеканка заклепок заканчивается, прекращается и выдача спирта. Позднее Ленин спрашивает одного из участников ремонта Сызранского моста:

- Не повредил ли спирт делу? Не было ли несчастных случаев с рабочими?.. Как вы выдавали спирт рабочим?.. И пили?.. И не обжигались?

- Нет. не обжигались... Сейчас же закусывали хлебом... «Для сугрева...» - говорили рабочие.

- «Для сугрева»... - раздумчиво повторяет Владимир Ильич и качает головой... - А все-таки лучше бы горячих щей с мясом да кашу, да чай... Это было бы посытней и потеплей... Ведь все это только плохая привычна, предрассудок... «Издательство В. Бонч-Бруевича и Н. Ленина» Это издательство «социал-демократической партийной литературы» возникает весной 1904 года, после того, как меньшевики «запрещают» общепартийной экспедиции распространять большевистские издания. Бонч-Бруевич рассказывает, как Владимир Ильич предложил ему выпускать книжки под общим названием «Издательство Влад. Бонч-Бруевича», ставя заголовок партии. Бонч-Бруевич договорился с группой рабочих-эмигрантов, владельцев небольшой русской кооперативной наборной. Большевики сразу выпустили несколько брошюр: Ленина, Галерки (Ольминского), Рядового (Богданова), Шахова (Малинина), Орловского (Воровского)... Когда уже все было организовано, Бонч-Бруевич предлагает Ленину, чтобы все издания выходили с его адресом, а само издательство носило его имя. Владимир Ильич наотрез отказывается. Лишь после того как Бонч-Бруевич сообщает о признаках «зависти, недовольства и претензий» и делится опасениями «вызвать какое-либо отвлечение сил всеми этими эмигрантскими пустяками», Ленин говорит:

- Ну, хорошо. Печатайте во благо успокоения, вот так... - И быстро написал на клочке бумаги: «ИЗДАНИЕ ВЛАД. БОНЧ-БРУЕВИЧА И Н. ЛЕНИНА». В октябре 1904 года Владимир Ильич призывает все Комитеты большинства: