«Он помнил тяжесть расшитой куртки в тот знойный майский день, когда его голос еще звучал одинаково на арене и в кафе, и как он направил острие клинка в покрытое пылью место между лопатками, щетинистый черный бугор мышц за широко разведенными, могучими, расщепленными на концах рогами, которые опустились, когда он приготовился убить, и как шпага вошла, легко, словно в ком застывшего масла, а он стоял, нажимая ладонью головку эфеса, левая рука наперекрест, левое плечо вперед, тяжесть тела на левой ноге, - и вдруг нога перестала чувствовать тяжесть тела. Вся тяжесть была теперь внизу живота, и когда бык поднял голову, одного рога не было видно, рог был весь в нем, и он два раза качнулся в воздухе, прежде чем его сняли».

Э. ХЕМИНГУЭЙ

«Рог быка»

Коррида не знает равнодушных. Одни страстно обожают ее, другие так же страстно осуждают. И тех и других много. Это зрелище, уходящее корнями чуть ли не в языческую старину, привлекает в середине XX вена миллионы жителей Испании и тех стран Америки, где говорят по-испански, прежде всего в Мексике. Что же такое коррида?

Испанское слово «коррида» (бег) так же мало объясняет суть дела, как и установившееся в русском языке выражение «бой быков». Ибо зрелище это заключается в поединке между быком и человеком. Исход поединка почти всегда трагичен. В финале под многотрубный апофеоз оркестра упряжка из трех лошадей влечет по белому песку арены окровавленный труп быка. Или тихая группа людей уносит на руках безжизненное тело матадора.

Для многих эта атмосфера ожидания роковой развязки и составляет суть корриды. Именно как демонстрацию бесстрашия тореро представляют себе корриду иностранные туристы, которые чуть ли не наполовину заполняют трибуны Мадрида и Мехико. Для них не важна пластика движении матадора - мерой его успеха остается риск. Новичок и маэстро рискуют одинаково - чем выше мастерство, тем ближе к быку работает матадор. А потому никакая, даже самая филигранная техника не приносит тореро чувства безопасности. Ликующая толпа обожествляет того, кто на ее глазах доказывает свое презрение к смерти. И она же, улюлюкая, втопчет его в грязь, если он при всем своем мастерстве покажет, что и ему, смертному, известен страх. Впрочем, в этой толпе вы не встретите тех, кто называет себя афисьонадо - истинным любителем и знатоком корриды. Говорят, что афисьонадо не видят крови на арене и не замечают мучительной агонии истерзанных рогами лошадей. Они целиком поглощены тонким искусством матадоров.

Для них матадор - прежде всего актер, исполняющий трудную роль, требующую таланта и вдохновения. Движения быка на арене кажутся непосвященным исполненными лишь слепой ярости. На самом деле управляет каждым шагом быка матадор. В первые же мгновения поединка он должен понять характер и темперамент быка и выбрать именно тот каскад приемов, который заставит этого быка показать зрителям все, на что он способен. Поэтому афисьонадо воспринимает корриду как героическое представление, как торжество человека над животной яростью и животным страхом. Когда же обращаешь их внимание на трагическую сторону корриды, они отвечают, что автогонщики гибнут гораздо чаще, чем матадоры, и что не бывает таких скачек, где бы лошади не ломали себе хребтов.

Когда бесстрашие - профессия, страх - профессиональная болезнь. Есть храбрость отчаяния, рисковое мужество азарта. Тореро не вправе уповать на случай. Он очень хорошо представляет, как выглядит его смерть. Им измерена до миллиметров та нить, которая обрывается лишь однажды.

Страх никогда не отпускает бесстрашных.

Хуан Бельмонте, прославленнейший из матадоров, писал о своем ежедневном пробуждении: «Страх уже здесь, со мной, в постели. Я начинаю отчаянно спорить с ним, и он шепчет: «Ну-ну, вот ты где. Лежишь и ждешь, когда бык выпотрошит твои внутренности».

Бельмонте всем своим телом чувствовал, о чем именно нашептывает ему страх: не раз и не два он ощущал внутри себя безжалостное черное острие. Лишь за один сезон он пятнадцать раз был вздернут на рога. Но судьба щадила его.

Манолете, другой великий матадор, признавался: «Мои колени начинают дрожать, когда я впервые вижу свое имя на афише. И они не перестают дрожать в течение всего сезона». Манолете убил тысячу быков и еще четырех. Пятый бык из второй тысячи убил его.

Рафаэль Ортега, отвечая газетчикам, как-то сказал, что паника овладевает им за два часа до переодевания в сверкающий наряд матадора. «А когда вы уже одеты?» - заинтересовался репортер. «О, когда я одет, то трушу в два раза сильнее!»

Знаменитый Домингин неоднократно бросал корриду, но снова, не устояв перед соблазнами импресарио, возвращался на арену. Ему платили миллион песет за одно выступление. Но в 36 лет он отверг все предложения и отбросил мулету.

Зачастую страх матадора потерять своих поклонников сильнее, чем его страх перед быком. Тем более что отказ от поединка влечет не только большой денежный штраф, но порой и заключение в тюрьму. Знаменитый матадор Лагартихо в годы ученичества сотни раз проигрывал поединки с быком. На трибунах шутили, что он проводит больше времени в воздухе, чем на земле. Но его отчаянная храбрость уже тогда привлекла к нему внимание публики. Когда же другой молодой матадор, Хосе Гуть-еррес, не смог скрыть от зрителей овладевший им страх, его прогнали с арены и посадили в тюрьму за обман зрителей. Он предпочел самоубийство позору.

Не без горечи писал о своей профессии Антонио Фуэнтес:

«Секрет корриды заключается в том, что надо сохранить две вещи - жизнь и репутацию. Если ты пытаешься сохранить жизнь, то теряешь репутацию. Если сохранишь репутацию, расстаешься с жизнью».

Коррида не знает равнодушных. И относиться к ней можно по-разному. Но лишь в одном сходятся все, кто хоть раз в жизни видел настоящую корриду: в своем уважении и матадорам. Они безусловно заслуживают всех тех почестей, которые по праву принадлежат людям большого искусства и большого личного мужества.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.