По этому поводу Иванов снова напился и объявил, что надо срочно устроить облаву и перевешать всех партизан. Но Сахаров отсоветовал. Предпринимать самостоятельные и тем более поспешные действия против неизвестно где скрывающихся партизан было рискованно. Неудача может вызвать разнос со стороны Готинг - Зеербурга. Сахаров любил действовать наверняка. К тому же их главная цель - создание костяка армии. В том, что этот костяк в дальнейшем обрастет мясом, он не сомневался. Но, черт возьми, почему так медленно идет вербовка? Необходимо ему самому взяться за дело, подхлестнуть этих идиотов - вербовщиков, у которых на уме только водка и бабы. И он выехал в Смоленский район, где был расположен ближайший лагерь для военнопленных.

Сахаров видел немало лагерей. Видел в Испании. Видел во Франции, Голландии. Но то, что было здесь, заставило даже его содрогнуться. Раненые, больные, умирающие - все было вместе, все смердило, кишело насекомыми. Пленных расстреливали по малейшему поводу, а то и вообще без всякой причины, просто так, ради забавы.

«Только последний идиот может отказаться от возможности выйти отсюда подобру - поздорову», - думал Сахаров, осматривая бараки в сопровождении коменданта.

Он вызвал к себе человек десять. В комнату впускали по одному. Сахаров разрешал сесть, угощал сигаретой. Глядя, как жадно затянулся сигаретой бородатый лейтенант, как блеснули его глаза, когда ему разрешили взять еще несколько штук, Сахаров решил, что с этим дело уже выиграно.

- Хотите хоть завтра уйти отсюда? - спросил он лейтенанта.

- Не понимаю, о чем вы говорите.

- Вам, конечно, известно, что Советская власть пала, - отрывисто говорил Сахаров. - Москва сдана. Мы создаем новую русскую армию. Без большевиков... Вступайте в нее. Звание вам сохраняется. Понятно?

Лейтенант встал. Последний раз неторопливо затянулся. Затушил сигарету.

- Так... Понятно. - Он вдруг сделал шаг вперед. Сахаров схватился за пистолет. - Понятно все. Но Родиной и честью не торгую. Можешь меня за это прикончить, изменник!

Лейтенанта расстреляли спустя полчаса. Из десяти человек только двое дали расписку в том, что добровольно вступают в «русскую армию».

Сахаров был растерян. Если так будет и дальше, немцы попросту плюнут на эту затею. Нет, не может быть! Он знает людскую психологию. Жить хочет каждый, а «русская армия» - это жизнь. Отказ - смерть. Все ясно как дважды два.

Но потом в течение нескольких дней он ловил себя на том, что не может забыть лица лейтенанта, его голоса, скомканную сигарету... Он спрашивал себя: мог ли он поступить так же, как этот молодой офицер? И понимал, что нет, не мог. Зачем? Во имя чего?

К маю «армия» едва насчитывала 600 - 700 человек. Об этом стыдно было докладывать в Берлин. Они с Ивановым обещали, что за месяц сформируют дивизию.

Но самое страшное было еще впереди.

Однажды утром к Сахарову ворвался Иванов.

- Вставайте, черт возьми! Ушли мерзавцы! Целая рота... к партизанам. С оружием!

Сахаров торопливо одевался. Дело принимало неожиданный оборот. Выходит, что они готовят части для партизан!

- Партизаны! - говорил Иванов. - Это дело их рук.

Если бы командир «Седой головы» знал, кто повинен в уходе роты!...

Огонь открыт

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.