Станко Вульч был арестован в Белграде и брошен в подземелье знаменитой Главнячи - центральной белградской тюрьмы, переделанной из старинных султанских конюшен. Здесь когда-то объезжали диких лошадей и запарывали насмерть провинившихся конюхов и дворовых. Сейчас здесь расправляются с коммунистами. С первого же дня Станко подвергли нечеловеческим мучениям. Ему переломали ноги, руки и ребра, загоняли иглы под ногти, жгли тело раскаленным железом. Тело его превратилось в сплошную кровоточащую рану. Когда он терял сознание, его лечили. Затем пытки возобновлялись. Это тянулось пять долгих месяцев. Ему предлагали любую плату за предательство. Молодой большевик выдержал все мучения и до последней минуты не сказал ни слова. Он не назвал ни одного имени, не выдал ни одного факта. Ему разбили голову прикладами и Страшно обезображенный труп бросили в Дунай.

Последние слова Станко были:

- Я большевик и умру большевиком.... Алия убил провокатора. Комсомольца Алия знала вся Югославия. Алия называли отчаянным человеком. Он бросался в бой с палачами, не имея никакого оружия. Он был инициатором самых головокружительных предприятий. Даже в камере тюрьмы, за день до казни, его охраняли, боялись, что он поднимет тюремный бунт. Ребята рассказывают:

- Утром, когда о комнату скользнул первый солнечный луч, Алия восторженно приветствовал его. Он попросил нас спеть революционную песню. Но сухие спазмы стискивали горло каждого из нас. Нам хотелось кричать, плакать... Мы молчали, мы были не в силах исполнить последнюю просьбу осужденного. Тогда Алия запел сам... И скоро вся тюрьма была охвачена мощной мелодией гимна.

Это продолжалось утро, день, вечер. Во всей тюрьме Алия был единственным, кто совершенно не думал о смерти. В то утро, когда пришли за ним, вся тюрьма с дрожью следила за его движениями, а некоторые, с кем Алия был наиболее близок, переживали состояние, близкое к обмороку. И только он - единственный - твердым шагом прошел через строй тюремщиков, прощаясь с друзьями:

- Желаю успеха, ребята! Не сдавайтесь! Комсомольцы не сдаются.

Он вышел с песней навстречу утру... Навстречу смерти...

Это две страницы из великой книги истории. Но сколько еще таких страниц написано югославским комсомолом! Югославский фашизм вырвал из рядов комсомола десятки храбрейших. Шесть секретарей югославского комсомола: Пало Марганович, Янко Мишич, Мийо Орешки, Колумбо Голев, Аго Павлович, Иосиф Дебеляк - были зверски убиты фашистами. Памяти двух из них - Колумбо Голева и Ага Павловича - посвящен ваш рассказ. Их жизнь - величественная и прекрасная школа борьбы, из которой можно черпать яркие, вдохновляющие уроки.

Колумбо Голев родился на рабочей окраине Загреба. Он не знал детства: с малых лет он познал всю тяжесть наемного труда и безработицы. Спасало бродяжничество: опытный слесарь, он ходил из города в город и пробивался случайными заработками. Только с 1922 г. он твердо осел в Нише, в железнодорожных мастерских. В городке (по сербским масштабам это даже большой город) была комсомольская организация. И с тех пор, мак Колумбо стал оседлым, он сделался комсомольцем. В подвалах Главнячи замучили героя Станко Вульча. В память о нем Колумбо принял его имя. И вся Сербия, вся Югославия знали Колумбо. Голева как бесстрашного революционера Станко. Имя Станко стало именем славы.

Он работал, учился и боролся. Его любили за живость, за энтузиазм, за горячую веру в комсомольское дело. В те дни, когда он вступил в комсомольскую организацию, работа была нелегкой. Наступление реакции отбросило от комсомола многих мелкобуржуазных попутчиков, которые искали не работы, а славы. Тюрьма, пытки, виселица - при одной мысли о них робкое мелкобуржуазное сознание приходило в трепет. Фашизм уже вырвал из комсомольских рядов Пайо, Янко, Мийо, десятки других крупнейших работников. Аресты и провалы следовали один за другим. В комсомольском движении остались только наиболее отважные люди, беззаветно преданные рабочему делу. Среди них были Колумбо и Аго.

Аго был так же молод, отважен и горяч, как и Станко-Колумбо. Аго тоже родился в рабочей семье, только в совсем уже маленьком городишке Ужице. Он также с детских лет испытал на своих плечах всю тяжесть аксплоатации. Ученик сапожника, он с малолетства по десять часов не разгибал спины, вырабатывая свое нищенское жалованье. Ненависть к капитализму сделала его смелым, труд был его главной школой. И эта школа привела его в ряды комсомольцев.

Такие, как Аго и Станко, особенно нужны были комсомолу в эти тяжелые дни реакции и террора.

Два ярких эпизода - начало их комсомольской карьеры. Их объединяет единство заключенной в них революционной отвага.

В Нише в дни реакции социал-демократы решили разделаться с коммунизмом. Они решили, что настало время подчинить себе рабочий класс, отвоевать у коммунистов их кадры. Тогда против Янкичевича, их вождя, выступил Колумбо. Он обошел все заводы, все мастерские, все деревни, - везде рассказывал о предательстве социал-демократов. Он стал трибуном. Бывали случаи, когда ему приходилось в день исколесить до пятидесяти километров. Старый опыт бродяжничества оказался совсем небесполезным.

Дело было сделано. Рабочие всюду отходили от социал-демократов. Молодая комсомольская организация начала крепнуть. Колумбо вдохнул в нее веру и энергию. Но этого было еще мало: он готовил социал-демократам лучший урок, он решил над ними как следует, вдоволь, посмеяться.

Двух своих лидеров прислали социал-демократы в Ниш, чтобы покончить с коммунистами. Два лидера должны были обратить нишских пролетариев в социал-фашистскую веру. Полиция радостно предоставила для них самую большую площадь. Почему не постараться для своих? Комсомольцы спрашивали Станко:

- Идти или не идти на митинг? Он лукаво улыбался и говорил:

- Почему не идти? Послушаем, что говорят столичные люди.

Пошли. Собралось народу немало.

Старый социал-демократический волк Топалович поднялся на трибуну и обратился к рабочим:

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.