Когда возвращается «Безымянный»?

— Повторите, — сказал я севшим голосом.

И, не меняя интонации, как заученное, женщина повторила:

— Скажите, когда возвращается «Безымянный»?

Что она там, пьяна, что ли, и решила разыграть меня? Я хотел бросить трубку. Нет. Разыгрывать не могла. Слишком нехорошая вышла бы шутка. А если всерьез, то что, эта женщина на Луне обитала и ничего не знает?

— Кто спрашивает? — Мне надо было выиграть время, чтоб прийти в себя.

— Понимаете, я жена моториста Авинова. Он должен давно прийти. И почему-то не приходит, — по-детски расстроенно произнесла женщина.

И от этих слов повеяло чем-то потусторонним, ведь «Безымянный» утонул... Я оглянулся на черное окно, к которому прилип рябиновый листок, включил свет и увидел карту необъятного Тихого океана с жалкими, затерянными в пространстве флажками траулеров. Мне стало холодно и жутко и показалось, что женщина... не в себе...

— Ну, вот что, — я постарался придать голосу побольше уверенности и теплоты, — позвоните завтра, Часов в девять.

— Всегда так... — не зло и устало сказала Авинова. — Почему-то скрывают...

— Успокойтесь и спите...

Положив трубку, я плюхнулся на стул. Руки дрожали, точно я держал в руках непомерную тяжесть.

Никто никогда с палубы «Безымянного» не ступит на землю, не увидит огней своего дома. Все давно привыкли, что его нет, и вот этот звонок...

В февральский циклон пять траулеров не успели убежать во льды. Ударил мороз. Океан стал парить. Началось обледенение. Ну, четверка судов держалась в кучке, самым малым шла ко льдам. А пятый траулер — «Безымянный» — еще до циклона откололся от них и шел милях в тридцати позади основной группы.

«Зевс» как раз в том районе нес службу. И, естественно, сразу же вышел навстречу. Четверка держалась хорошо, была уже на подходе ко льдам. И потому «Зевс», не останавливаясь, прошел мимо нее.

С «Безымянным» держали связь и дежурное судно по экспедиции и мы. Где-то часа через два должны были встретиться.

Капитан «Безымянного» сообщил, что команда борется с оледенением. Значит, все шло нормально.

Мы то и дело запрашивали обстановку. «Безымянный» отвечал. Правда, чувствовалось, что капитан порядком скис. Я как мог подбадривал его, советовал идти самым малым, чтоб не забрасывало волной, советовал весь экипаж вывести на палубу и бороться со льдом, запрессовать питьевые танки забортной водой, чтоб улучшить устойчивость, ну и принять прочие меры.

И вот, когда до встречи оставалось каких-нибудь полчаса, «Безымянный» замолчал. Молчок — и все. Как мы ни звали, ответа не было.

Ну, конечно, понимаете, что «Зевс» хотя и спасатель, а из того же теста сработан. И он обледеневал. Мы летели что было мочи. И волны раскатывались по палубе, доставали до рубки, и вода намерзала на всем, до чего могла дотянуться. Я погнал швэдов окалываться. Остались в машине дед, радист в рубке да я на мостике со штурвальным. Остальные все снаружи.

Пришли в координаты, откуда в последний раз «Безымянный» подал голос. Ночь. Туманище. Искать корабль — легче иголку в стоге сена нашарить. Гудим — ответа нет. На экране локатора пустота. Парни пялят глаза вокруг, слушают, может, голос подаст кто-то.