Кира вышла из машины, посмотрела на дом и рассмеялась: так все в этом доме походило на то, что рассказал ей Он. Действительно: «Хочу колонны...» Потом они сели в машину и молча вернулись к Кириному дому. По дороге Кира в который раз думала: «Кто он?» И на этот раз она спросила себя: «Кто он?» Спросила и не ответила.
В тот первый памятный день ей показалось, что он зубной врач, потом, когда он читал в машине стихи, неизвестные ей, вернее, даже не стихи, а отдельные строчки, какие-то хорошие заготовки к хорошим стихам, она подумала, что он поэт. Когда они смотрели с ним хоккей, она подумала, что он тренер. В Большом театре на спектакле «Лебединое озеро» он разъяснил ей столько балетных тонкостей, что она решила: он балетмейстер. А после этого рассказа о доме с колоннами она определила, что он писатель...
Проводив ее до входных дверей, Он пожал ей руку и сказал:
– Все будет хорошо, – потом, помолчав, добавил: – Сухие листья жгут в саду... Сказал и уехал. А Кира, не заходя домой, помчалась к Наташе и крикнула
шепотом с порога:
– Он сказал: сухие листья жгут в саду! Как ты думаешь: что это значит?!..
– Сухие листья жгут в саду? – повторила Наташа его слова, сказанные Кирой. – Сейчас с помощью гитары расшифруем...
Наташа взяла магнитофон с микрофоном и ушла в другую комнату. Через некоторое время Наташа и Кира уже сидели, забравшись с ногами на тахту. Наташа надавила на клавишу магнитофона, и ее голос под аккомпанемент гитары полился из динамика:
Сухие листья жгут в саду,
Сгребая их в костры умело,
Сгорают в огненном аду
Они душой своей и телом.
Ах, плавка золота аллей!
Сгорают листья тополей,
Сгорают листья лип и кленов,
Сгорает тень аллей зеленых!
И все, что радовало глаз,
И все, что тень давать хотело,
Все, синим дымом обратясь...
В небо летело. В небо летело.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
О модном увлечении с беспокойством и без восторгов