Свет фонаря снова нащупал его, и он снова выстрелил. Его осыпали градом пуль. Многие из них вонзились в шкаф. Прислонившись к створке двери, он стал опускаться, потерял равновесие, ударился головой об пол, выронил револьвер. Полицейские решили, что всё кончено, и зажгли свет в передних и задних комнатах. Они увидели распростёртое на полу, рядом со шкафом, тело Жофри. Но в то же время они увидели, что из двери комнаты, в которой были машины, выходил дым, а затем они ясно услышали, как звучный голос южанина пел:

Бандьиерра Росса Триумфера...

Баррос, который стал наклоняться над телом Жофри, быстро выпрямился и крикнул своим людям:

- Машины!... Он поджёг материалы... Живо!

Но ещё до того, как они успели двинуться, на пороге двери появился чёрный от копоти старый Орест с револьвером в поднятой руке, напевающий итальянскую боевую песню:

Эввива иль коммунизме Э ла либерти...

- Берегись, Баррос! - крикнул один из полицейских, и комиссар бросился на землю как раз во-время, чтобы избегнуть пули старика. Он упал почти у самых ног Жофри и уже с земли выстрелил. Он целился хорошо и попал в сердце итальянца.

Почти тотчас же взрыв потряс весь дом. Стены качнулись, и в просвете разорванной крыши показалось голубое ночное небо. Осколки кирпича и железа посыпались на полицейских и на лежащие тела. Бомба старого Ореста уничтожила машины. Жофри закрыл полные пыли глаза и улыбнулся: «Жаль, что старый Орест не смог этого увидеть...»

Крестьяне, жившие по соседству, запрудили всю дорогу. Полицейские разгоняли их.

Баррос был в бешенстве: пропала типография, пропала засада! Через несколько часов весь город будет знать всё. Чёртовы коммунисты!

Из автомобиля, в котором он оставался всё время, Камелеон видел, как убитых и раненых складывали в грузовик. Ему стало холодно и страшно, и он захотел бежать. Полицейский остановил его:

- Ты куда, кретин?!

В управлении, после того, как раненых полицейских передали на попечение штатного врача, Жофри положили на голый стол в одном из отделов политического и социального бюро, а труп Ореста бросили на пол. Жофри дышал с трудом. Лицо его снова приняло юношеское, почти детское выражение...

Вошёл Баррос, посмотрел на него и только теперь заметил, как он молод.

- Это Жофри Рамок, - сказал он троим полицейским, оставшимся в маленькой комнате. - Он приговорён трибуналом национальной безопасности к восьми годам тюрьмы. - Баррос щеголял перед подчинёнными своей осведомлённостью. - Я узнал его ещё там, в типографии. А сейчас я зашёл в отдел, сличал с фотографиями, полученными из Рио... Это, конечно, он. Его мальчишеский вид всех обманывает.

Он неподвижно постоял рядом с Жофри, потом кончиками пальцев открыл ему глаза и сказал:

- Ну, Жофри, ты умираешь. Это печально: ещё такой молодой... и такой решительный парень.

Теперь Баррос был убеждён, что Жофри о многом знал и мог бы ему выдать коммунистов в Сан-Паоло и, может быть, даже многих людей из Рио. Он здесь умирает, а даже самые смелые люди могут поколебаться перед смертью. Так думал Баррос, готовый сделать ещё одно усилие. Кто знает, может быть, ему удастся ещё возместить поражение, нанесённое взрывом типографии, - разрушенные машины, упущенную возможность воспользоваться домом, как западнёй... Его сиплый голос сделался вкрадчивым:

- Я люблю таких решительных людей, как ты. Я ими восхищаюсь, право, восхищаюсь. Но. мой мальчик, ты здесь, ты умираешь. Я предлагаю тебе сделку. Ты будешь говорить, ты расскажешь всё, что знаешь, а потом мы тебя отправим в больницу, и ты выздоровеешь. А после...

- Собака! - сказал Жофри, и из его рта хлынула кровь. Его голова снова упала на жёсткую поверхность стола.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.