Договоримся сразу: в нашем откровенном разговоре о науке, о радостях и разочарованиях рыцарей ее великого ордена не будет иметь места анемичный образ абстрактного ученого, собранный из типовых блоков, великодушно подаренный общественному мнению нашими уважаемыми литераторами.

Наука — область человеческой деятельности, в которой так же, как в любой другой области, сосуществуют люди разных характеров, темпераментов и способностей. И так же, как в любой другой области человеческой деятельности, науке свойственны все черты, все грани многообразия жизни. В последние несколько десятков лет наука благодаря своим блистательным успехам вышла в правофланговые всемирного прогресса. От этого перемещения в самой науке никаких особенных перестановок не произошло. Бездарность и ограниченность не приобрели никаких новых нюансов и классифицируются точно так же, как сто пятьдесят лет назад. Правда, звание ученого стало весьма почетным, и уже одно это звание в глазах непосвященных дает право его обладателю на все преимущества, заслуженные успехами физиков, автоматчиков, ракетчиков независимо от того, работает ли над какой-то проблемой данный конкретный человек или просто числится по штатному расписанию в одном из научно-исследовательских институтов.

В этом смысле весьма показательна слава, которой пользуется новосибирский Академгородок. Я работал там, когда еще он не был похож на «уютный курортный город с желтым пляжем и синим, правда, искусственным, но все-таки морем». Многие по-настоящему талантливые ученые несколько лет назад, «покинув» свои лаборатории в Москве и Харькове, Одессе и Ленинграде, переехали, в Сибирь и создали там великолепный научный центр. Коллектив Сибирского отделения Академии наук действительно очень сильный, жизнеспособный. О достижениях сибирских ученых нет необходимости напоминать. Однако волею чьих-то непомерных восторгов научный центр под Новосибирском превратился в своеобразный научный Парнас, на котором обитают только гении от кибернетики, гидродинамики, математики и т. д. В магазинах там обсуждают проблемы взаимоотношения цитоплазмы и ядра, в кондитерских разговаривают о структурной избыточности, а в женской консультации, ожидая приема, будущие мамы объясняют друг другу тонкости термомагнитного эффекта.

Создается впечатление, что этакие ультралюди поселились под Новосибирском и с великой неистовостью толкают науку вперед, а она хотя и сопротивляется, но неохотно: вроде бы неудобно ей сопротивляться таким могучим интеллектам. В действительности все гораздо многообразнее. Есть там молодые доктора и такие же молодые шалопаи, есть увлеченные и есть работающие из-под палки. Визитная карточка — «я из Академгородка» — еще ни о чем не говорит. Жить среди ученых еще не значит быть ученым.

Заниматься наукой почетно. Но этот род занятий не сплошные праздники, как думают некоторые. Над ученым всегда занесен своеобразный дамоклов меч. Настоящий ученый — первопроходец, он всегда впереди времени и его насущных требований.

В тридцатые годы одна французская газета писала: «Наши ученые вместо того, чтобы заниматься реальными проблемами, ведут какие-то экзотические наблюдения, относящиеся к атомной энергии. Лучше было бы им заняться какими-нибудь реальными вещами».

Чем закончились «экзотические наблюдения», известно всем. Однако статья невежды в газете еще не самое страшное, что иногда грозит ученому.

Я позволю себе небольшой экскурс в историю науки.

6 августа 1948 года на сессии ВАСХНИЛ, когда уже были определены все исходные позиции, когда стало ясно, что генетика будет, по существу, закрыта, директор Тимирязевской академии В. С. Немчинов с трибуны сессии во всеуслышание заявил: «Я считаю, что хромосомная теория наследственности вошла в золотой фонд науки человечества, и продолжаю держаться такой точки зрения...»

К сожалению, продолжать свою правильную линию Василию Сергеевичу не довелось: руководство Тимирязевской академии было сменено. А в 1964 году академик В. С. Немчинов посмертно был удостоен Ленинской премии. Справедливость всегда торжествует!

Я привел этот пример не для того, чтобы устрашить молодых людей: вот как ученым, бывает, достается, — а для того, чтобы подчеркнуть, что наука — это не комфортабельный автомобиль, самой последней марки, на котором можно въехать в лучезарное будущее. Наука — это борьба, и, впервые переступая порог лаборатории, надо быть готовыми к этой борьбе.

Агитировать за науку не приходится. Она сама за себя великолепно агитирует. Но нередко можно то здесь, то там неожиданно услышать: «Конечно, горизонты науки беспредельны, конечно, не все загадки природы решены, но закон относительности-то открыт, в периодической таблице Менделеева свободных-то клеток нет. На обоих полюсах ветер полощет флаги, водруженные давным-давно...» Как правило, после такого перечисления самых крупных открытий следует непременное резюме, что второго Эйнштейна уж не ждите: задачи не те и условия не те.

Второго Эйнштейна, разумеется, не будет: в науке есть один Эйнштейн. Он неповторим. Но задачи, аналогичные той, с которой справился этот великий физик, не только не исчерпаны, а, наоборот, с каждым днем все больше разрастаются.

Уже сегодня физики подошли к рубежу, за которым начинаются явления, необъяснимые с точки зрения существующего понимания процессов, происходящих в микромире. Как это ни прискорбно, но наши позиции, еще вчера казавшиеся такими незыблемыми, начинают трещать. И требуются новые «безумные» идеи, чтобы привести в соответствие и порядок начинающееся расползание столь прославленного фундамента современной физики. Это главное направление естествознания. А химия, а биология, а лингвистика, а радиотехника? Да разве все перечислишь! В любой области знаний столько неясного, столько непознанного — хватит на всех.

Наш организм построен из клеток. Клетки битком набиты разнообразнейшими молекулами, а конструкция всякой молекулы зависит от знаменитой ДНК. Значит, цвет ваших глаз и длина ваших ног зависят от этой кислоты, ибо в ней-то и зашифрована наследственность.

Как же функционирует ДНК? Дезоксирибонуклеиновая кислота — это длинная молекула, состоящая из кусочков четырех сортов. От того, в какой последовательности расположены эти кусочки, зависит схема разнообразных действий клетки, передающихся ее бесконечному потомству, которое возникает благодаря делению клетки, — открытие, позволившее Вирхову сформулировать основной закон преемственности жизни: любая клетка происходит только от клетки.

Однако эта механика только-только начинает вырисовываться, и в молекулярной биологии сегодня загадок гораздо больше, чем решенных проблем. Разве занятия этой наукой не важны? Разве найти способ управлять наследственностью не почетно?

А тайна Атлантиды? Древнегреческие предания донесли до нас весть о том, что в далекие времена существовал огромный остров, может быть, даже целый материк, на котором процветало великое государство атлантов. Предания гласят, что атланты были искусны в земледелии, культуре и ремеслах. Они вели успешные войны с европейцами и африканцами. Но однажды случилось невиданное землетрясение, и весь материк со всеми его богатствами ушел на дно Атлантического океана. Так гласит легенда. А что произошло на самом деле? Некоторые ученые считают, что никакой Атлантиды не было вообще, а был огромный материк Гондвана. Этот материк под действием каких-то страшных сил раскололся, и те же силы растащили куски на тысячи километров друг от друга. Так возникла Африка, Австралия, Америка. Причем эта гипотеза базируется на фактах, не считаться с которыми трудно. Если мысленно сдвинуть материки, то выступы одних почти точно приходятся во впадины других. Животный и растительный мир удивительно сходен на участках суши, разделенных тысячекилометровыми пространствами воды. Наконец, последние исследования по движению магнитных поясов Земли тоже дают основание полагать, что Гондвана существовала. Разве проблема Атлантиды-Гондваны не интересна? Разве молодой, пытливый ум не найдет здесь благодатной почвы для своих поисков?

В прошлом веке русский мужик Ефим Грачев выращивал морковь длиной в шестьдесят сантиметров, черно-зеленый арбуз — очень ранний и очень сладкий, редиску диаметром девять сантиметров. Он был почетным членом Парижской Академии наук. На международных выставках в Брюсселе, Вене, Филадельфии, Петербурге он завоевал больше пятидесяти золотых и серебряных медалей. Все секреты его прекрасного ремесла утеряны. Но ведь это все не выдумка — это факт. Значит, можно получать такие овощи. А как? Грачев наверняка шел от практики. А что если пойти от теории? Разве это не белое пятно в науке? Ведь методика выращивания таких овощей и теоретическое обоснование ее — это целая глава в сельскохозяйственной науке.

А найти методику расчета самоуправляющихся электронных схем? Познать тайну раковой опухоли, привести в соответствие громадный исследовательский материал в химии — разве не интересно?

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.