«Избери путь ее…»

— Мама-Реакционистка? — с трудом выговорила она. — Что... И ничего умнее вы там придумать не могли?! Живо убирайтесь отсюда! Обе!

— Но, Доктор, у нас есть предписание, — протестующе проговорили обе амазонки.

— Чушь. Не было такого прецедента. Вы когда-нибудь слыхали об аресте Мамы?

— Нет, — последовал синхронный ответ.

— И будьте уверены, не услышите. Все. Вы свободны.

Женщины в униформах неуверенно потоптались на месте.

— Если бы Вы. Доктор, дали нам письменное подтверждение, что отказываетесь выдать Маму...

Когда они обе ушли, вполне удовлетворенные клочком бумаги, врач окинула «карлиц» мрачным взглядом:

— А вы не можете не болтать... — процедила она сквозь зубы. — Что на уме, то и на языке. Запомните, если что-то в этом роде повторится, я буду знать, кто тому причина! — Она повернулась ко мне. — А вы, Мама Орчиз, будьте так любезны не говорить ничего, кроме «да» и «нет», когда рядом снуют эти маленькие бестии. Я скоро вернусь, мы хотим задать вам несколько вопросов, — добавила она и вышла, оставив за собой гнетущее молчание.

Она вернулась, и не одна. Четверо женщин, сопровождавших ее, выглядели вполне нормальными. Они расселись вокруг меня, словно перед экспонатом на выставке.

— Итак, Мама Орчиз. — сказала «моя» врач. — совершенно очевидно, что с вами произошло нечто необычное. Естественно, все мы хотим знать, что именно, и, если это возможно, выяснить причину. Вам не стоит утруждать себя мыслями об утреннем инциденте с полицией — с их стороны было вообще нелепо являться сюда. То, о чем мы хотим вас спросить, м-мм. обычное научное исследование — не более. Мы просто хотим выяснить, что произошло.

— Вы не можете хотеть этого больше, чем я сама, — ответила я, окинув взглядом рее помещение.

«Моя» врач косо взглянула на остальных, словно желая сказать: «Теперь-то-вы-мне-поверили?» Те смотрели на меня в немом изумлении.

— Мы, пожалуй, начнем с нескольких вопросов, — прервала она молчание.

— Прежде я хотела бы кое-что добавить к тому, что рассказала вам прошлой ночью. Память вернулась ко мне полностью, — сказала я.

— Может быть, от того, что вы упали? — предположила она. — Кстати, что вы хотели сделать?

Я пропустила вопрос мимо ушей и продолжала:

— Думаю, мне стоит восполнить этот пробел... Это может помочь в какой-то степени... во всяком случае...

— Ну, хорошо. Вы говорили мне, что были, э-ээ, замужем, и что ваш... м-мм, муж вскоре погиб, — она переглянулась с остальными, сидевшими с лицами, полностью лишенными какого бы то ни было выражения, — что было после, вы вчера не помнили.

— Да, — подтвердила я, — он был петчик-испытатель. Это случилось через шесть месяцев после нашей свадьбы, всего за месяц до истечения срока его контракта с фирмой... Несколько недель после этого я жила у своей тетки. Я... Не очень хорошо помню это время в подробностях — мне было... не до того. Но я очень хорошо помню, что в один прекрасный день я проснулась и поняла, что дальше так жить нельзя, что я должна чем-то заняться, должна работать, чтобы хоть немного отвлечься... Доктор Хейлер — он заведовал Рэйчестерской больницей, где я работала до замужества, — сказал, что будет рад, если я вернусь к ним. И я вернулась... Работала очень много, чтобы меньше времени оставалось для воспоминаний... Это было месяцев восемь назад. Доктор Хейлер завел речь об одном препарате, который удалось синтезировать его другу, и я предложила испробовать препарат. По его словам, препарат мог оказаться нужным и полезным... Мне очень хотелось принести хоть какую-то пользу с тех пор, как... И вот мне представился случай. Все равно, рано или поздно, кто-то должен был испробовать его. Словом, я подумала. что могу испытать его на себе — меня не очень волновали последствия...