Плохоцкий, Мариан Станиславович - старый польский рабочий - булочник, член партии с 1899 г.

Девятнадцати лет он в первый раз принял активное участие в первой забастовке булочников в Варшаве. С этих лет по 1918 год за революционную работу среди польских рабочих он - несколько раз подвергался арестам, тюремным заключениям и ссылкам. С 1918 года он находится и работает в Москве в Обществе старых большевиков.

Мы даем отрывок из книги его воспоминаний, охватывающей польское рабочее движение девяностых годов.

Мой отец, обремененный многочисленной семьей, решил отдать меня и моего младшего брата в ученье. С этой целью в июне 1893 г. он привез нас в Варшаву.

Тогда я только плакал.

Таково было мое вступление в жизнь. Казенный санитарный врач, под надзором которого находилась наша пекарня, никогда не заглядывал ни в нашу квартиру, ни в пекарню, но зато очень тщательно обследовал конюшню и мучной склад и уходил всегда в хорошем настроении.

Ночная работа обычно начиналась в 5 час. вечера и продолжалась до часу ночи, дневная - с 5 час. утра до 12 - 1 час. дня. Таким образом рабочий день составлял 15 - 16 часов. Харчи были хорошие и обильные. Рабочий получал какую - нибудь зелень, суп и фунт мяса, мальчик - то же самое, но мяса полфунта.

Но работа была очень тяжелая и скучная; все делалось руками. Самая тяжелая работа состояла в приготовлении теста. Например в ржаное тесто вливалось обычно 25 - 28 ведер воды и всыпалось от 8 до 10 пятипудовых мешков муки, и такую массу перерабатывали в тесто лишь трое или даже двое пекарей.

Рабочие делились на мастеров и помощников. Мастера получали жалование от 18 до 25 руб. в месяц, помощники - от 12 до 14 руб, рабочие неквалифицированные - от 6 до 7 руб. в месяц. Мальчики - ученики получали только натурой: одеждой, обувью, бельем, фартуками. Фартук надевался прямо на голое тело, белье носили только во время сильных холодов. Фартук был так широк, что мы в него завертывались, как в юбку, а снимали лишь когда он рвался. Тогда приходилось его склеивать тестом.

Работа во всех христианских пекарнях про изводилась круглый год с двухдневными перерывами на рождество и пасху. По воскресным и праздничным дням работали так же, как и в будни, а часто и дольше.

Те, которые месили, спали стоя, а когда выделывали мелкий товар, то спали «с удобством», сидя, и делали брак или совсем переставали работать. Тогда рабочий, ответственный за данную работу, поскольку сам не спал, будил их руганью, обливал водой.

За убыток при такой работе хозяин ругал рабочих, вычитывал из заработка или прогонял с работы, - а мальчиков, спавших во время работы, били. Впрочем, мальчиков били по любому поводу и без всякого повода. Били, будя на работу, так как не каждый и не всегда мог встать по первому зову, били за плохо выполненную работу, били за курение папирос даже в уборной, за протест против постоянных оскорблений, били, чтобы подчеркнуть разницу между мальчиком - учеником и «господином подмастерьем».

Большинство пекарей были горькими пьяницами, и по крайней мере половина их постоянно или временно болела разными венерическими болезнями. Пекарь развлекался только в кабаке или в публичном доме.

Большинство пекарей, которых я застал и с которыми встречался потом, были грамотны и вскладчину выписывали газету «Варшавский. курьер». Старые пекаря любили говорить о политике и очень интересовались громким тогда панамским делом и войной в Сиаме. Правда, они не совсем ориентировались, в какой части света находится Сиам и Панамский перешеек. Тут мне очень пригодились некоторые географические сведения, полученные мною дома, и я объяснял, где находятся эти страны, чем достиг известного уважения к себе. Это однако не мешало мне получать свою порцию побоев и ругани. Зато от старых пекарей я впервые услышал о галицийской резне 48 - го года, когда «панов» резали деревянной пилой, о Парижской коммуне, когда панов гоняли на работу и кормили крысами, о том, что в Польше существовала партия «Пролетариат». Мы не совсем ясно понимали, за что боролись эти люди и во имя чего умирали, но мы чувствовали, что дело касается лучшей жизни таких забитых и униженных бедняков, как мы, и чтили их.

Еще продолжал существовать цех и цеховые традиции. Традиции были довольно сильные. Пекарские подмастерья платили ежемесячно взносы на содержание клуба подмастерьев, на пособия больным, на похороны и на содержание старшего подмастерья. Касса подмастерьев находилась в исключительном распоряжении цехового старшины и асессора, назначаемого президентом города из среды чиновников городского управления. Выборы на эту должность сопровождались большой выпивкой, так как обычно выбирали того кандидата, который ставил больше водки.

Мы жили в период буйного расцвета промышленности в Польше. Внезапный приток населения, вызванный этим расцветом, совершит переворот в пекарским деле. Старые патриархальные мастерские, владельцы которых - цеховые мастера - не хотели и не умели приспособляться к новым условиям, не были в состоянии удовлетворить постоянно растущий спрос на хлебные изделия.

Стали открываться новые пекарни, основываемые не цеховыми мастерами, а обыкновенными предпринимателями, которые для делового руководства брали мастеров из среды пекарей. Пекарское дело переставало быть ремеслом, становилось промышленностью... Предприниматели, в зависимости от капитала, основывали пекарни в 3 - 4 печи на 15 - 30 рабочих и даже в 10 - 15 печей на 60 - 90 и более рабочих, с применением машин.

Для увеличения прибылей мастера стали действовать в двух направлениях: во - первых, в направлении лучшей организации и интенсификации труда, т.е. более интенсивной эксплуатации рабочего, так как почти никакие технические улучшения не вводились: во - вторых, стали более рационально руководить пекарней в коммерческом отношении, т.е. закупать муку, уголь, дрова и т. д. в периоды наиболее низких цен и в больших количествах.

Производительность труда была повышена путем увеличения объема печей, корыт, досок и путем такой организации труда, которая вынужденные перерывы в работе сокращала до нескольких минут. Для ускорения процесса брожения подбавлялись в большом количестве дрожжи. В некоторых пекарнях предприниматели по секрету от рабочих платили специальную надбавку руководящим работой ответственным подмастерьям за ускорение темпов работы. Такими простыми средствами производительность труда бывала если не удвоена, то во всяком случае значительно повышена.

Эксплуатация была доведена до последней степени выносливости человеческого организма, мы все чаще вспоминали 48 - й год и Парижскую коммуну.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.