Все они, пробыв у Владимира Ильича по несколько дней, уезжали от него уверенные в близкой победе рабочего класса и попавшись затем в царские тюрьмы или в отдаленные места Сибирской ссылки, писали ему о положении дел в стране и сквозь тюремные стены и ледяные пустыни получали от Владимира Ильича бодрящие письма и дружеские советы и указания.

Какую, бывало, огромную радость всем ссыльным большевикам доставляло получаемое от Владимира Ильича письмо, большей частью писанное четким почерком Надежды Константиновны. Такое письмо читалось всеми нами, большевиками, не только ближайших сел, но переписанное посылалось за тысячи верст другим друзьям ссыльным.

Почти на каждое такое письмо Владимир Ильич получал ответы от многих прочитавших его. Почти каждый большевик, бежавший из тюрьмы или из ссылки, считал долгом, прежде чем начать свою подпольную работу, съездить сначала к Владимиру Ильичу и затем только, возвратясь в Россию, начинал свою опасную, полную лишений работу.

В первый приезд в Поронин я прожил у тов. Зиновьева на квартире всего несколько дней, каждый день встречаясь с Владимиром Ильичей. В первый же день Владимир Ильич, вспомнив, что я механик, попросил отремонтировать ему велосипед, который он уже собрался отправить для ремонта в Краков, находящийся от Поронина на расстоянии двухсот верст. Неисправность оказалась незначительной и мне в тот же день удалось ее исправить Владимир Ильич опять мог ездить верст за 8, в Закопане или просто в горы.

Пробовал я купаться с Владимиром Ильичем в горной речке, но вода в ней была настолько холодна, что я так и не рискнул ни разу влезть в воду, в то время, как Владимир Ильич барахтался в ней довольно долго. Однажды нас собралось несколько человек с намерением показать Владимиру Ильичу, что и мы не боимся холодной воды, но раздевшись и попробовав ногой воду ни один из нас, кроме Владимира Ильича, так и не рискнул выкупаться. После вскоре я переехал в Вену.

Назад в Россию!

В Вене мне удалось поступить на работу на Механический завод, где я проработал месяц с небольшим. Однажды приехал в Вену Владимир Ильич вместе с Надеждой Константиновной и остановился на один день у тов. А. Трояновского, на квартире которого проживал Бухарин, покойный ныне Зурабов и я. Тут же Владимир Ильич предложил мне ехать на партийную работу в Россию, на что я с радостью согласился, т. к. эмигрантская жизнь мне весьма опротивела.

Но, прежде чем ехать в Россию, я должен был - заехать в Поронин, где должно было быть небольшое совещание при Ц. К. с приезжими из России товарищами. Проводив Владимира Ильича на вокзал, я через несколько дней уехал в Поронин. Спустя несколько дней приехали депутаты - большевики 2 - й Государственной Думы и несколько партийных работников из разных городов России. Съезжались медленно. В ожидании приезда товарищей часто устраивались прогулки в горы или шли кампанией в ближайший городок - курорт Закопане пешком. Иногда уйдя в горы, собирались вместе в сосновом бору и пели революционные песни. Владимир Ильич очень любил слушать русские народные песни, иногда тихонько сам подпевал.

Когда все съехались, на квартире Ильича, начались заседания совещания, известного под именем летнего Совещания. Его так назвали по конспиративным соображениям, хотя совещание происходило осенью.

Основным вопросом был вопрос о Думской фракции. В то время в Государственной Думе официально существовала единая Социал - Демократическая фракция, в которой у меньшевиков было большинство на один голос, которым они пользовались во вред нам, злоупотребляя этим ничтожным большинством. На этом совещание единогласно было постановлено: образовать отдельную фракцию большевиков из 6 депутатов.

История показала, что это решение было правильным. Во время войны, пятеро большевиков (шестой выбыл это был Малиновский) была единственной фракцией, которая смело выступила против войны 1914 г. и за это пошла в Сибирь.

Как я записывал речь Ленина

Одним из вопросов на совещании, был вопрос о праве наций на самоопределение. По этому вопросу докладчиком был Владимир Ильич.

Доклад Владимира Ильича решили записать, хотя бы в основном. Тогда у нас стенографисток не было, а из присутствующих никто этого искусства не знал. Доклад Владимира Ильича обязали записывать меня и Елену Федоровну Размирович. Мы наточили карандашей кучу, взяли каждый по дести бумаги, сели за отдельный стол и приготовились писать.

Владимир Ильич начал свой доклад. Я с напряженным вниманием стараюсь записывать хотя бы основные его мысли. Но по мере того, как Владимир Ильич развертывал историю национальной борьбы народов, я все реже стал заносить его мысли на бумагу, а когда после его двухчасового доклада спохватился, оказалось, что у меня записано всего - на - всего с десяток слов. Увлекшись сто докладом, я и не заметил, когда я перестал записывать. Я страшно сконфузился, когда Надежда Константиновна попросила у меня запись доклада и я протянул ей свою «стенограмму» из десятка путаных слов. Утешился я отчасти лишь тогда, когда увидел, что у Елены Федоровны Размирович оказалось записанным столько же.

После совещания я, достав паспорт австрийского гражданина, поехал в Россию. Побывав в Питере, Одессе, Херсоне и Николаеве, через час по прибытии в Екатеринослав я попал в тюрьму, где и просидел по чужому паспорту 6 месяцев, после чего был выслан в Сибирь. Вновь встретился с Владимиром Ильичем в Питере после февральской революции, но об этом другой раз.

*) Настоящий очерк написан старым большевиком, много лет работавшим вместе с тов. Лениным, тов. А. Шотманом. Сейчас тов. Шотман, работает членом президиума ЦКК, Зам. Пред. Верх, суда и Пред. Правления Акц. О - ва. Радиопередача».

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.