- К консулу? Слушай, там на лестнице или в приемной, наверное, валяется какой - нибудь окурок! Посмотри, как следует! Проклятие! Мне остается еще четыре года, и я уже так давно ничего не курил!

И тут лежал окурок, в пепельнице, между мной и консулом. Почти целая папироса, но уже потухшая, кем - то оставленная. Одно мгновенье я сомневался, но потом взял ее. Консул взглянул на меня, господин и дама тоже посмотрели на меня. Никто ничего не сказал: все они только смотрели на меня. Я чувствовал, что краснею, и был рад, когда консул позвонил, и сейчас же появились оба полицейских, чтобы меня увести. После этого консул не стал ходатайствовать за меня. Этот окурок стоил мне нескольких недель тюрьмы и высылки к венгерской границе. Но, когда я вспоминаю моего спутника, радость на его лице и ту щедрость, с которой он обещал мне содержимое сейфа, который он взломает в будущем, я думаю, что не так уж дорого заплатил за этот окурок.

На венгерской пограничной станция полиция отпустила меня. Я скитался по Богемии и Пфальцу. Один шкипер взял меня с собой вниз по Рейну, до самого Роттердама. Проехать зайцем в угольном трюме английского парохода мне не удалось. Из Гулля меня доставили обратно и передали голландской полиции, от которой, однако, я смог удрать. Как и раньше я ходил в порт и побирался на кораблях. Вскоре я получил на русском пароходе работу матроса и тем самым приобрел профессию, которая мне подходила.

Я ходил в море на кораблях разных наций и чаще всего на парусных. Иногда я оставался на суше. Так я провел несколько лет в Южной Америке. У берегов Тихого океана я на своей собственной лодке занимался рыбной ловлей. Работал толмачом, скотопогонщиком и рудокопом. Занимался контрабандой, мыл золото у мыса Майо, зарабатывал деньги в медных рудниках пустыни Атакама и снова спускал их в экспедиции, которая забрасывала меня куда - либо к истокам Амазонки.

В моих скитаниях я попадал в местности, лежащие в стороне от цивилизации, как например остров Питкэрн, в Тихом океане. На корабле, который с трудом пробирался через льды, я попал в Северный ледовитый океан.

Войну я провел в германском флоте. Между прочим, был на вспомогательном крейсере «Волк», который достиг рекордного числа потопленных кораблей, закладывая мины у Капштадта, Коломбо, Бомбея, Сингапура и Австралии, а, кроме того, проделал самый длительный безостановочный путь, когда - либо пройденный кораблем, - путь в 444 дня.

В ноябре 1912 г. я был редактором газеты матросского совета в Вильгельмсгафене, затем оратором, публицистом, издателем леворадикальных сочинений. В 1922 г., организуя собрания и распространяя листовки, я собрал значительную сумму для голодающих в России.

Короче говоря: я кое - где побывал.

Иногда при этом было голодно, иногда ночью чертовски сквозило, но это неважно. Если бы я был честолюбив и мне хотелось бы стать приключенческим писателем, мне надо было бы только сесть и начать выкладывать, но это не то: отель Книг в Хобокене, где за пять центов можно получить ночлег; рваные ботинки при плавании вокруг мыса Горн; очередь безработных в Берилине - во всем этом нет ничего романтичного. Я узнал, какой огонь горит в желудке, когда нечего жрать, и я знаю, как можно промерзнуть до самых костей. Я знаю это и еще кое - что. И если я сейчас сяду, для того чтобы писать, и буду описывать какой - нибудь эпизод из 1910 или 1920 г., то в труд этот я вложу мои знания от 1934 г. Это значит, что здесь важны не указанные мною раньше даты и внешние события, а присущая явлениям внутренняя логика. Быть голодным и несчастным, не знать, где ты проведешь ночь, - это само по себе еще не заслуга: дело в духе и энергии, которые противопоставляются голоду и несправедливости капиталистического строя. Пробудить эту энергию - задача революционной литературы, точно так же как задача революционной политики - организовать эту энергию на борьбу.

Перевод Л. Герасимова.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.