Повернул шкуры моржей жиром кверху, чтобы не портилась шкура. Кое - что прибрал по хозяйству. В 19 часов ездил за мясом. Привез в избытке. На льду появляется вода, а вечером пристыла. Видел две стайки горной гаги: летят по заливу к горам, вероятно, гнездовать на озера.
Где - то путешественники наши?
Гнилая погода, никуда не выезжаю.
День пасмурный. Сижу дома, читаю. Наших путешественников все еще нет. Если сегодня вечером не приедут, завтра возьму корму для собак и поеду навстречу.
На ночь крепко пристыло. Не отходит - и только. Путешественников все еще нет. Нужно ехать забросить корму собакам и продовольствие.
... Собрался и выехал. Но дорога такая, что уже за 11 километров у всех собак из ног пошла кровь. Разбил палатку и сидел 21 час, т.е. до полудня 13 - го.
Погода теплее, хотя ветерок и тянет... Снег хорошо распустило. Забрал задок моржового мяса - этого хватит накормить три раза обе упряжки досыта - и поехал. Чуть выехал за косу, дорога гладкая и воды на льду очень мало. Собаки не измучены, побежали - только бегу давай! Как увидят летящих гусей или чаек, знай только придерживай!
К палатке приехали в 15 часов. Палатка еще не упала, но приколыши подтаяли, и некоторые уже выдернуло ветром. Перенес палатку на более сухое место, поставил покрепче, распряг собак и на одиннадцать частей разрубил один моржовый ласт. Хватит вам! Вчера много ели!
Печку устанавливать не стал: будет жарко и тесно, а у меня примус неизменно с собой. Начал готовить обед и чай.
Как тут промышлять медведя? Стоит палатка на самом видном месте, а сало и ласты, как завез в апреле, так и до сегодня не тронуты. Если бы тут был медведь, то, наверное, от палатки одни лоскуты остались бы...
Пообедал. Выпил кружку чаю и завалился спать. Отдохнул хорошо. Потом стал делать значок. из оставшегося плавника. Поставил трехметровую веху, врубил конец в крестовину из толстых плавничин, а наверху привязал веревкой метровую поперечину. На поперечине вырезал: «1935 г. 14 июня. С. Ж.».
Знак будет стоять, конечно, до первого озорного медведя: тот хватит лапой, и все сооружение полетит. Время - утро, ноль часов 30 минут.
Вдруг повалила такал гниль - сырой снег, - что ужас! Хотел поспать часов до 10 - ти, пока не растает снег, повалился в пимах, голову закрыл одеялом - нет, не могу заснуть. Разделся. Все равно не спится. Снег валит густо. Лежал так до пяти часов, вдруг слышу: сквозь палатку доносится разговор гусей. Думал - пролетают, ан нет.
Потом Куцый залаял. Оказывается, не разобравшись в погоде, метрах в ста от палатки сели пять гусей и похаживают. Надел я пимы на одни лишь чулки и, не подвязывая, полез к саням за ружьем. Гуси увидали, но не полетели, а лишь пошли за увальчик. Четверо уже почти скрылись, а которого было видно, я чикнул. Перевернулся, трое поднялись, а пятый еще остался, и видны лишь шея по плечи и головка. Снова прицелился, чикнул - и нашла же пуля шейку у гуся за 110 шагов! Оказалось, первый гусь - самка и яйцо вот - вот должна положить, а второй - самец - по семейным обстоятельствам тоже стал жертвой.
Ну и что вы скажете: нет наших путешественников! Не иначе как уехали в кут залива Фаддея, а оттуда горами. Да и радиограмма Шершевского от 12 - то говорила о том, что поедут горами. А какая же теперь в горах дорога? Доброго и ждать тут нечего.
В 6 час. 30 мин. запряг собак (снег немного оттаял) и выехал на базу. Приехал в 11 час. 30 мин. Здесь, в заливе, собаки на десяти километрах устали больше чем там на 35 - ти. Тут и вода и снег бродный все рядом. И ноги дерет!
Вот теперь я, наверное, засну. О наших ни слуху, ни духу. Чувствуется боль в глазах я побаливает голова - насморк.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.