И почему это Федор Куренок, а не кто-нибудь другой понравился Тоне? Может быть, потому, что именно с ним Тоня Волошина связывала воспоминания о днях учебы в ремесленном училище, а может быть, потому, что был он предупредительнее, скромнее других ребят. Впрочем, зачем искать причину? Понравился - да и только...

Они вместе ходили в кино, в городской парк, в заводской Дом культуры, на занятия в вечернюю школу, где учились в одном классе. Но однажды дружбе их пришел конец.

В тот день Тоня и Федор вместе вышли из конторки начальника инструментального цеха, вместе миновали проходную, попрощались с вахтером дядей Игнатом. Никто из заводских, конечно, не удивился, увидев их: идут они, как и всегда, окончив работу, рука об руку. И только далеко от завода, на углу двух малолюдных улиц, Тоня вдруг остановилась и, запинаясь, сказала:

- Не ожидала я такого... - А помолчав, добавила: - Не провожай меня. Одна дойду...

Не взглянув больше на растерянного Куренка, Тоня ушла.

Дорога до поселка, где жила Тоня, тянулась по ровному полю. С пригорка были видны небольшие белые домики, манящие своим уютом, тишиной, прохладой вишневых садов. Идти бы сейчас Тоне домой. Мать, наверное, поджидает с обедом. Рассказать бы, не таясь, о том, что мучает, не дает покоя. Но теперь, когда все вышло так, как мать предсказывала, говорить с ней об этом казалось неудобным. Матери Федор не понравился с первого дня. Она говорила: «Тихий он какой-то. Таких я вроде в рабочих семьях и не встречала». Тоня же в ответ только смеялась: «Ты, мамка, все выдумываешь. Будто рабочему человеку нельзя быть тихим...»

Тоня медленно спустилась к реке. Над водой склонились ветви остро пахнущей серебристой лозы. У самого берега лежали две круглые глыбы гранита, серые с красными прожилками. Вода их так отшлифовала, что они стали зеркально-гладкими.

В реке, между камней, дрожало, расплываясь, Тонино отражение. Но девушка не видела ни растрепавшихся кос, ни съехавшей на плечо косынки. Она уселась на камень - валун и опустила в воду руку. Проточная вода приятно холодила пальцы.

В позапрошлый выходной Тоня приходила сюда, к этому камню, вместе с Федором. Сделав из бересты корзинки, они бродили по лесу, собирали ежевику. Когда возвращались домой, уже начинало вечереть. Тропа, похожая на белую узкую ленту, затерявшуюся между кустами, тянулась по зеленому косогору. Было очень тихо, лишь далеко за рекой слышалась песня косарей. И вдруг где - то выше, видимо, на дороге, послышались крики.

- Бежим! - сказала Тоня и устремилась по тропке.

Федор сделал два шага вслед за Тоней и остановился. Лицо его, смуглое, опаленное солнцем и знойным ветром, побледнело, даже губы, пухлые, как у ребенка, стали серыми.

- Что же ты? - ничего не понимая, обернулась Тоня.

- Погоди... Еще в свидетели попадешь...

Тоня махнула рукой. Между кустов мелькнули концы ее цветной косынки. А в это время на дороге, где только что взывали о помощи, послышались автомобильные сигналы: кто - то ехал в поселок.

Запыхавшаяся, встревоженная, Тоня остановилась у высокой старой вербы. Прибежал и Федор. Одного взгляда на дорогу было достаточно, чтобы понять: никакой помощи уже не нужно. Федор рядом виновато покашливал, переминаясь с ноги на ногу. А Тоня не могла смотреть ему в глаза.

Двое незнакомых мужчин - видимо, шофер и пассажир - поддерживали под руки пожилую женщину. Они молчали, а она говорила. Голос ее здесь, на пустынной дороге, был неестественно звонким.

- Подвернулась нога, и я упала. А тут уж вечер наступает. Неужто на дороге ночевать?..

Почти до самого дома Тоня не промолвила ни слова. Федор же все пытался объяснить, почему он так поступил.

- Я для тебя хотел... Вдруг в самом деле ограбление... Всякие люди бывают...

Он говорил долго, глядя себе под ноги. Дорога в вечернем воздухе казалась темной, на ней трудно было различить наезженную машинами колею. Федор то и дело спотыкался и каждый раз, словно нечаянно, касался Тониного рукава. А ей хотелось стряхнуть его руку.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.