Говорить об иркутянах, об Иркутстке вообще – для меня в первую очередь говорить об Александре Вампилове. О Сане. Тайга, Байкал, Ангара, незаметная и незамутненная речушка Харат с зимовьем на берегу – все это связано с ним, во всем он живет, добрый, требовательный, веселый человек, .серьезный писатель. Я очень люблю ездить в Иркутск и использую для этого малейшую возможность, но последние два с половиной года поездки эти наполняются не только радостью встреч, но и невыносимой горечью его отсутствия, и чувством вины, бессонной и неизбывной, которая возникает в нас со смертью близкого, любимого человека и гнетет бесконечно... Ведь если б не этот вот шаг, не это вот невозвратное слово – все могло быть по-другому. С живым можно переиграть, переосмыслить... С живым...

«Из молодых он был не только самый талантливый, но и самый состоявшийся», – скажет потом, после гибели драматурга, А. Арбузов («Комсомольская правда», 11 февраля 1973 г.). Можно добавить с убежденностью: и не только из молодых. Его «Утиная охота» – произведение совершенное, вобравшее в себя опыт русской и мировой драматургии, преломленный через самобытный и неповторимый талант А. Вампилова, – без сомнения, войдет (вошло уже!) в фонд русской советской классики. Пьеса давно вышла на сценические площадки зарубежных стран.

К сожалению, сам драматург смог побывать лишь на одной «большой» премьере – в Ленинградском театре Товстоногова. Сейчас только в Москве идут-четыре спектакля по его пьесам. Все они – о молодежи, и скорее всего автор видел своими основными читателями и зрителями молодых людей. В разное время созданы «Прощание в июне» и «Старший сын», «Провинциальные анекдоты» и «Прошлым летом в Чулимске»; не равнозначны они, естественно, по своим художественным достоинствам. Но характеры их, собранные воедино – неоднозначные, не разграниченные глухими стенами, – многократно переплетаясь и дополняя друг друга, составляют единый образ – «звездное небо в миниатюре». Я же, читая пьесы или смотря их в театре, всегда вижу на фоне этого неба чистый и светлый образ их автора. Образ Сани...

Знак утраты на лицах его друзей-земляков... Все они начинались с Вампиловым и крепли вокруг Вампилова. Он был не только талантливым драматургом, не только душой компании – он был центром и связующей силой в этом одаренном и работящем товариществе. Отрицая нетерпимость, он никогда не прощал небрежного отношения к своему основному делу. Но это не отталкивало... Узы духовные, единство нравственное, утверждал драматург в «Старшем сыне», зачастую выше и прочнее родства кровного.

Эта тема, только на другом материале а, естественно, иными средствами, разрабатывается глубоко и убедительно в повестях Валентина Распутина «Деньги для Марии» и «Последний срок». О них много писала наша критика, – не будем повторяться, не будем лишний раз доказывать, что В. Распутин – один из ведущих наших прозаиков. Это общепризнанно. Хочу сейчас сказать о другом.

Мы много толкуем о том, что художник обязан изучать жизнь, ставя это иногда едва ли не единственным условием его творческого успеха. И вот едет писатель в командировку, две недели ходит по заводу, мешая работе, месяц дышит сельским воздухом, восторгаясь соловьями и мозолистыми руками доярок, потом возвращается к рабочему столу и «со знанием жизни» пишет... очередной поверхностный очерк. Лесков говорил: «Народ просто надо знать, как самую свою жизнь, не штудируя ее, а живучи ею». Но ведь и такое знание само по себе не может еще гарантировать нам «Войны и мира».

Валентин Распутин родился и вырос в таежной деревне и сейчас не порывает с нею связей (не удивительно, что все его повести – «деревенские»). Но только ли поэтому так жива и безоговорочна старуха Анна и так естествен, без нажима и аффектации, ее язык? Бесспорно, прежде всего талант, – о чем тут рассуждать?.. В талантливости В. Распутина я убедился десять лет назад, прочитав «Деньги для Марии», укрепился в, своей убежденности, когда вышел «Последний срок». Отчего же так трудно, с такой боязнью подступал я к новой его вещи «Живи и помни»? Вдруг она слабее предыдущих, – но ведь у каждого писателя бывают срывы. А может, оттого, что мне заранее назвали ее тему, несколько неожиданную для Распутина?

Прозаик этот – из тех, о которых говорят: основательный. За десять лет – третья повесть, а могло быть десять! Столичные издательство и журнал несколько лет подряд включали ее в свои планы, подгоняли автора. Кажется, мог бы и поторопиться – не велик объем. Но В. Распутин тщательно выписывает каждое слово, и потому оно кажется нам так непринужденно и легко вставшим на свое место; он бьется над фразой, десятки раз поворачивает ее так и этак, и фраза читается без запинки и кажется столь простой. Завидная простота...

Я прочитал «Живи и помни» и рад еще одному значительному успеху писателя. Да, тема повести – примерный солдат в 1944 году, когда уже близка победа, дезертирует из армии – поначалу настораживает. Но все-таки повесть – чисто «распутинская», потому что и здесь в центре – таежная деревня с точно выписанными людьми, потому что, как и раньше, важен для писателя не сюжет, не событие как таковое, а важны характеры, психологическое исследование и, если угодно, расследование предательства, его истоков и последствий. Человек, считающий, что он бежит из армии ради семьи, ради других, разрушает семью, губит беременную жен; (а он ведь только и жил ради будущего сына!), и в конечном итоге оказывается, что бежал он все-таки ради себя одного.

Распутин пишет очень медленно и очень надежно.

В то время, как будущие товарищи по перу, перебиваясь с хлеба на воду, несли на своих неокрепших плечах тяготы тыловой жизни, когда они выводили на газетных полях первые свои корявые буквы, Дмитрий Сергеев сражался с врагом. Со школьной скамьи он ушел добровольцем на фронт, прошел всю войну, и вполне естественно, что это тяжелейшее испытание и высочайший подвиг народа стали тем центром, вокруг которого развивается творчество писателя. И ранние его повести – «Позади фронта», «В сорок втором» – и последняя – «Отвлекающий маневр», только что опубликованная в альманахе «Сибирь», убеждают нас в том, что для Д. Сергеева тема эта непреходяща.

После войны писатель долгие годы работал геологом, об этом его повесть «Крепость на отшибе» и роман «В разгаре сезона». Об органичной связи «военных» и «мирных» произведений, о преемственности традиций, о высокой требовательности к себе и скромности говорили все выступающие на состоявшемся недавно в Союзе писателей РСФСР обсуждении творчества Д. Сергеева.

Прибегая к красивой фразе, можно сказать, что именно в геологии сошлись пути и судьбы Д. Сергеева и Г. Машкина. Однако в литературу Геннадий Машкин пришел с произведением явно не «геологическим». Повесть «Синее небо, белый пароход» выдержала сегодня уже несколько изданий – у нас и за рубежом. Живя рядом с военными произведениями Сергеева, она как бы дописывает картину тех лет, показывая жизнь героев в глубоком тылу.

Свою особую линию в литературе ведет прозаик Вячеслав Шугаев. Моральное и социальное становление, гражданское возмужание сегодняшнего молодого человека – вот тема, которая питает творчество В. Шугаева. «Любовь в середине лета», «Бегу и возвращаюсь», последние произведения писателя так или иначе пронизаны беспокойством о «возрастной инфляции» (он и сам открыто говорит об этом в предисловии к книге из серии «Молодая проза Сибири»): не слишком ли инфантильна нынешняя молодежь, достаточно ли в ней гражданской активности, чтобы считаться достойной героических отцов и дедов?.. Тот же «сибирский» материал, исторические преобразования в сегодняшней тайге дают писателю право делать самые оптимистические выводы.

Всех этих писателей не назовешь уже молодыми, все они давно вышли из комсомольского возраста. Но тесная связь с комсомолом не прерывается. Иркутский обком ВЛКСМ совместно с местным отделением Союза писателей регулярно проводит семинары под девизом «Молодость. Творчество. Современность», охотно посылает писателей в творческие командировки на важнейшие промышленные и строительные объекты. Стоит ли; лишний раз доказывать плодотворность такого содружества? Именно из таких командировок родились документальная повесть В. Распутина и В. Шугаева о строителях Братской ГЭС, десятки очерков и проблемных статей, опубликованных писателями в областных и центральных изданиях. Именно по просьбе обкома комсомола Вячеслав Шугаев составляет сейчас книгу о строителях БАМа...

Писательский труд – в основном затворнический. И вот что удивляет в жизни Иркутской организации – раскрытость ее, общительность, что ли. Традиционные областные семинары, зональные совещания, поездки с гостями по области (которая, кстати, равна по площади нескольким европейским государствам), – на все это нужно время, и иркутяне его находят. По общественной интенсивности с Иркутском можно сравнить разве что Читу, где вот уже несколько лет проводятся с большим размахом поэтические осени. Здесь не только сибирское гостеприимство, здесь, очевидно, и чувство долга: все ныне известные иркутские писатели прошли через подобные совещания, всем им дал путевку в литературу Читинский семинар, первые их шаги направляли старшие товарищи, в том числе всегда кровно заинтересованный работой молодых Леонид Сергеевич Соболев, – надо помнить об этом и столь же внимательно относиться к младшим собратьям...

На одном из последних областных совещаний обсуждалось среди прочих творчество молодого рабочего Анатолия Горбунова и было отмечено дипломом первой степени. Прошлым летом иркутяне радовались за своего земляка – его стихи получили высокую оценку на совещании молодых писателей Восточной Сибири и Дальнего Востока. Сейчас Анатолий – участник VI Всесоюзного совещания, автор столичных журналов.

На том же зональном совещании очень много добрых слов было сказано в адрес молодых прозаиков Станислава Китайского и Евгения Суворова. Станислав, несмотря на молодость, написал большой и очень интересный роман о гражданской войне (выпущен издательством «Современник»), Евгений опубликовал в журнале талантливую повесть. Обоих совещание рекомендовало в Союз писателей.

Новые имена, новые талантливые книжки. Я уверен: Иркутск еще не раз удивит нас...

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.