Поражение феодальных реакционеров и на этот раз было временным. Иезуитам разрешено было вскоре вернуться в страну. Церковь, не имея возможности открыто восстановить ставшую всем ненавистной инквизицию, исподволь укрепляла свои позиции для дальнейшей борьбы с революционными и вольномыслящими элементами испанского народа.

Конституция 1876 года, просуществовавшая до 1931 года, ставила церковь в привилегированное положение, утверждая: «Римско-католическая и апостолическая религия признается государственной религией, и нация берет на себя обязанность поддерживать католический Культ и его служителей». На содержание церкви государство ежегодно ассигновывало 90 миллионов песет. Кроме того, церковь была крупнейшим землевладельцем страны и сосредоточила в своих руках ряд важнейших производств. Богатство это служило церкви для порабощения крестьян и сильнейшей эксплуатации рабочего класса. Лучшей и надежнейшей опорой реакции церковь оставалась вплоть до революции 1931 года.

Буржуазно-помещичий блок, очутившись в 1931 году у власти, пытался задушить революцию. Реакция снова подняла голову, а с нею из подполья вышла церковная черная рать. Она дружно стала на сторону фашизма.

Князья церкви присоединились к генералам, поднявшим год назад, по указке Гитлера и Муссолини, мятеж против правительства народного фронта.

За спиной кровавого генерала Франко энергично орудует в его пользу эксплуататорская верхушка церкви, снабжающая фашистов денежными средствами и превращающая монастыри в склады боевых припасов для мятежников. Земельная знать и крупная испанская буржуазия в союзе с кровавым международным фашизмом и князьями церкви оживили старые, инквизиционные методы истребления своих противников. Так, в Бадахосе в августе 1936 года происходило поголовное уничтожение населения по образцу конца XV века - на этот раз не по религиозным, а по политическим соображениям. Здесь были расстреляны все, у кого на руках оказались мозоли или следы от винтовки. Из 60 тысяч населения 10 тысяч было убито в первые же дни, 1500 человек были расстреляны на арене цирка из пулеметов в присутствии «высшего общества».

В Севилье в первые же дни мятежа были сравнены с землей целые кварталы и широким потоком лилась кровь защитников республики.

Толедо, бывший когда-то столицей Испании, - теперь город мертвых.

Подвиги новых инквизиторов в Малаге (февраль 1937 года) своим изуверством превзошли ужасы старой святой инквизиции. В этом городе фашисты бились об заклад, кто лучше стреляет, и «рекордисты» получали в награду жен или дочерей расстрелянных. За несколько дней было арестовано около 8 тысяч человек, в день выносилось по 300 приговоров. Вот перед судом прачка Хименес, носящая имя знаменитого инквизитора XVI века. Она стирала лазаретное белье, когда в лазарете лежали антифашистские больные.

Постановление суда гласит: «Расстрелять». Группа молодых людей, они могут вырасти в «марксистов» - «Расстрелять!...»

В Торрихосе фашисты отрезали пальцы четырнадцатилетнему мальчику за то, что он носил пионерский галстук.

В Бургосе вспарывали животы беременным. «Мы предупреждаем таким образом появление на свет новых революционеров», - с циничным смехом объясняли свой действия новые инквизиторы. В городе Марон фашисты изнасиловали огромное количество женщин. Отступая, они написали на стенах: «Мы уйдем, но ваши жены родят фашистов».

Орган французского комсомола «Авангард» приводит письменное показание пленного мятежника, солдата 5-го фашистского полка:

«Нижеподписавшийся подтверждает, что капитан и полковник платили 10 песет за каждую руку революционера.

Он подтверждает также, что зашивали раны революционерам толстыми нитками и закапывали революционеров живыми.

Подписано: Хозе Антонио Хименес Пласа, 5-й полк, 1-я рота».

Перед «подвигами» современных вандалов бледнеют дела старой инквизиции.

Убитый фашистами французский журналист Луи Делапре назвал свои мадридские записи «бухгалтерской записью ужасов». Вот несколько отрывков из этих записей:

«Без даты, 17 часов 30 минут...

Еще снаряд крупного калибра отбивает угол здания телефонной станции, вдребезги разбивает окна и смертельно ранит двух прохожих. Бедняг вносят в вестибюль моей гостиницы, расположенной как раз, напротив, там их укладывают на кресло. Кровь льется по мозаике пола. Проходящие ступают по лужам крови. Подошвы их оставляют кровавый след то на черных, то на белых квадратах, словно некий зловещий знак на шахматной доске.

19 ноября.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.