— А какие девушки в Советском Союзе? (О мужчинах они судили по нас.)

Мы гордо ответили:

— Практически неотразимы!

Это просто студенты

Город Антверпен. Ночь на 22 сентября 1965 года. Невероятная ночь. Это было страшно и неожиданно, как извержение Везувия, от которого погибли три города — Помпея, Геркуланум и Стабия. Антверпен не погиб, хотя непосвященному могло показаться, что открылись все бедламы и тюрьмы для малолетних преступников. Лавины парней, одетых в лохмотья, хлынули на улицы города. Казалось, единственное, что сохранилось в них человеческого, — это способность передвигаться на двух ногах. Впрочем, многие пренебрегли и этим.

Прошел первый шок, и мы увидели, что это самые симпатичные и веселые сумасшедшие в мире. Это был традиционный студенческий праздник — вступление первокурсников в лоно студенческого братства. Постановке этого карнавала позавидовали бы и такие неуемные выдумщики, как Мейерхольд и Таиров.

Все горожане высыпали на улицу поглазеть. Полиция получила от мэра рекомендации не трогать студентов и смотреть на их средневековые проказы сквозь пальцы. Среди этой бурлящей толпы вновь обращенных школяров резким контрастом выделяются степенные фигуры старшекурсников. Они некоронованные короли карнавалов. Закон праздника предписывает беспрекословное выполнение первокурсником любого, даже самого фантастического требования, предъявленного ему старшекурсником.

И вот мы видим, как под балдахином величественно плывет бородатый студент, которого несут, сгибаясь под тяжестью носилок, но крайне довольные вниманием старшего товарища, четыре босых парня.

Двум студентам приказано целовать ноги всем девушкам, которые проходят по тротуару мимо них. Они делают это с явным удовольствием, и девушкам тоже нравится такая форма внимания. Один находчивый ветеран карнавала приказал покорным новичкам встать на четвереньки и принести ему пива из ближайшей пивной. Через пять минут он с подобающим величием принял подношение и сел на телегу, запряженную первокурсниками. С радостным гиканьем те поволокли ее по городу.

Только под утро утихло бешеное веселье, и утомленные первокурсники разбредались по домам с созревшим решением отыграться на следующий год.

Берегитесь, абитуриенты!

Очень трудно в Европе женщине...

Клотильда Ронар не знала строчек Маяковского: «Очень трудно в Париже женщине, если женщина не продается, а служит». Она живет в Брюсселе, не служит, а продается, и ей еще труднее, чем парижанке из стихотворения. Ей двадцать пять лет, и семь из них она каждый вечер дежурит на тротуаре в полутемном переулке, не рискуя выходить на ярко освещенную центральную улицу. Время от времени она забегает в кафе соседнего отеля, чтобы погреться и выпить чашку кофе.

Мы жили как раз в этом отеле, и однажды Клотильда села за наш столик. Из ее печальной истории мы узнали, что конкуренция на европейском рынке любви, будь то в Австрии или Голландии, где проституция если и не считается вполне респектабельной профессией, то признается официальными властями такой же необходимой, как ремесло ассенизатора или продавца газет, весьма ожесточенна. То же самое в Бельгии и Швеции, где эта профессия весьма процветает на полулегальном положении. Молодые девушки продают себя по демпинговым ценам, и конкуренция усиливается с каждым годом, ибо невозможность устроиться на работу затягивает в сети этой древнейшей профессии все новые и новые жертвы.

— А такой старой, как я, — грустно заметила Клотильда, — уже приходится одеваться потеплее; видите, на мне лыжная куртка. Пока найдешь клиента, промерзнешь до костей.

Клотильда вышла на улицу, и ей сразу же повезло. Какой-то пьяный наткнулся на нее, как на телеграфный столб, и покорно потянулся за ней, когда она обняла его за талию.

Маленькая русалочка и утомленные атланты

Славный датский городок Раннерс бросил перчатку всем городам мира, безапелляционно заявив: «Это город, где селедка, перчатки и девушки не имеют равных на земле!» Я не очень хорошо разбираюсь в селедке и перчатках, а что касается девушек, то скажу только, что в Раннерс приезжают за невестами из других городов. Единственно, кто может успешно спорить обаянием с девушками из Раннерса, это маленькая Русалочка, которая уже пятьдесят три года тоскует на прибрежном камне в бухте Копенгагена. У нее

есть более чем серьезные основания для грусти: в позапрошлом году неизвестные преступники отпилили ей голову. Вот уж поистине головорезы! Преступников так и не поймали, голову не нашли и отлили новую, благо сохранилась гипсовая форма. Ободренные безнаказанностью, бандиты сняли скальпы еще с нескольких статуй. Их тоже не поймали, несмотря на то, что датская полиция задерживает, а суды отправляют в места заключения шесть тысяч осужденных ежегодно. Одна пятая всех нарушителей закона — молодежь в возрасте от 20 до 25 лет.

Из всех датских памятников мне больше всего запомнилась скульптурная группа на портале датского парламента. Невероятная тяжесть давит на согбенные плечи атлантов. Немного воображения — и вы увидите, как капли пота медленно текут по гранитным лицам. На плечи своих парламентариев народ возложил весь груз своих забот и тяготы власти — вот что хотели сказать создатели скульптуры. А остроумный датский народ расшифровал это так: «Памятник налогоплательщикам». И тогда без всяких аллегорий становится понятно, почему так тяжело атлантам: вдобавок к обычным долгам народ должен оплачивать и пребывание в блоке НАТО, которое дорожает с каждым днем.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.