18 марта на площади Восстания - одной из центральных площадей Ленинграда - группа комсомольцев-дружинников во главе с Евгением Гордоном, студентом Электротехнического института, совершала обход своего участка. Ребята собирались уже идти в штаб, когда заметили, что у входа в метро затевается драка. Евгений Гордон бросился вперед я, взяв одного из нарушителей за руку, предложил ему пройти в штаб.

- Ты кто такой? - спросил хулиган.

- Я дружинник, - ответил Гордон, показывая свое удостоверение.

- Дружинник?! Тогда получай!... Хулиган внезапно нанес Евгению предательский удар ножом в шею, в область сонной артерии. Гордон пошатнулся. Последовал вторичный удар... Дружинник упал... Бандит бросился бежать, но его задержали и доставили в штаб. В то время как преступника связывали, один из дружинников случайно надорвал ворот его рубашки. На груди что-то блеснуло.

- Не смейте лапать святой крест своими грязными руками! - вдруг закричал бандит. Кем же оказался этот юродствующий во христе бандитский молодчик? Махровым рецидивистом Анатолием Душенковым. Ему всего 21 год. Впервые на скамью подсудимых он попал пятнадцати лет за кражу. Суд отнесся к нему очень гуманно, ограничился условной мерой наказания. У него была возможность вернуться к честной жизни. Но он не пожелал. Мягкость приговора он понял как безнаказанность и возможность творить все что угодно. Он так и делает: хулиганит, спекулирует валютой и кольцами, на которых изображены череп и скрещенные кости, мошенничает. Душенкова арестовывают, судят и... досрочно освобождают. И снова задерживают. И снова освобождают... Так постепенно у этого выродка создалась уверенность в своей безнаказанности. Когда на очередном суде его спросили:

- Подсудимый, знали ли вы, что на кольцах, которыми вы спекулировали, изображена эмблема фашизма? Он нагло ответил:

- Ну и что? В Америке же их носят... А. М. Горький в одной из своих статей писал, что расстояние от хулигана до фашиста короче воробьиного носа. Это глубоко верно. Хулиган, как и фашист, стремится растоптать, уничтожить все то, что дорого честным людям. Он начинает с того, что ломает молодые деревья, и кончает насилием, убийством. Он не переносит прекрасного, потому что сам не в состоянии создать его. Хулигану ненавистно все то, что дорого нам: труд дружба, любовь, наши принципы коммунистической нравственности. Можем ли мы проявлять к ним гуманность? Судебные органы очень долго проявляли гуманность к Душенкову. Но не оборачивалась ли эта доброта к преступнику жестокостью по отношению к честным советским гражданам? К тому же Евгению Гордону? Последнее преступление Душенкова на площади Восстания прокуратура вначале квалифицировала как... превышение предела необходимой обороны. Бандит нападает на дружинника, а ему говорят: «Ты, братец, поступаешь нехорошо, ты превышаешь предел необходимой обороны. Тебе бы следовало бить не в сонную артерию, а в другое место, менее опасное». Что это - незнание закона или сознательное желание выгородить преступника? Хирургам удалось спасти жизнь мужественному юноше Евгению Гордону. Но поскольку пострадавший остался жить независимо от действий преступника, последний по закону должен быть обвинен в преднамеренном убийстве. И народный суд поступил совершенно справедливо, когда по требованию общественного обвинителя вернул дело Душенкова на доследование. Сейчас этот изверг привлечен к уголовной ответственности по обвинению в умышленном убийстве. Мера терпения исчерпана, он потерял право на жизнь. Городской суд приговорил преступника к расстрелу. Да свершится правосудие! Дело Душенкова в известном смысле характерно. За последние годы органы милиции, прокуратуры, суд проявляли совершенно недопустимый либерализм в борьбе с опасными преступниками. Это был перегиб. И не только с их стороны. Многие коллективы, комсомольские организаций нередко выступали в роли ходатаев за самых отъявленных негодяев. Мол, их-де надо не сажать в тюрьму, а воспитывать. И вот переданный на поруки матерый хулиган, уверенный в своей безнаказанности, продолжал свое черное дело. И в конечном счете разлагающе действовал на тех самых молодых людей, которые собирались его воспитывать. Безнаказанность всегда действует разлагающе. Вспомним Макаренко, который не раз в своих трудах подчеркивал мысль, что ни один проступок не должен оставаться безнаказанным, что лишь тот коллектив силен, который способен оградить себя от произвола отдельных членов. Но что можно сказать о коллективе, который нянчится с хулиганом, идет на поводу у него и, потирая шишки на собственном лбу, слезливо хнычет: «Мы сами виноваты, недовоспитали его! Мало чуткости проявляли...»? А хулигану нужна не чуткость, а жесткая рука. И ничего не будет в том страшного, если мы поломаем бока этим молодчикам. Я никогда не стал бы судить человека, поднявшего руку на хулигана. Либерализм к преступникам во многом вредит движению дружинников. Представьте, с каким настроением работали дружинники, когда они видели, что задержанный ими хулиган в тот же вечер оказывается выпущенным милицией на свободу. Вновь задержат его - его снова выпустят. А он еще зайдет в штаб да поиздевается над дружинниками. Но попробуй тронь его пальцем, он же, хулиган, напишет жалобу, и ты должен будешь давать объяснение, оправдываться. Таким образом, дружинник поставлен в бесправное положение. Это обстоятельство во многом способствовало снижению активности работы народных дружин в последние месяцы. Возьмем тот же Ленинград. По спискам в городе и области значатся многие тысячи дружинников, а фактически по-настоящему работают две-три сотни энтузиастов. Комсомольцы из отряда Гордона рассказывают, что на Невском проспекте их останавливали приятели Душенкова и иронически замечали:

- Вы думаете, что Толику будет хана? Ерунда... Двумя-тремя годками отделается... Однажды мне случилось беседовать с одним народным судьей в городе Выборге. Я спросил у судьи, как он мог простить хулигана, избившего женщину. Отпущенный судом на свободу, озверелый выродок явился домой и убил человека. В ответ судья сослался на добрый десяток газетных статей, в которых воспевались именно такие случаи. А судьи и прокуроры, которые не верили «раскаянию» преступников, подвергались самой жестокой критике. Мне возразят: ведь есть же закон, по закону и надо действовать. Но дело в том, что все эти случаи либеральных извращений облечены в законную форму. Прокуратура прекращает дела «за нецелесообразностью» ИЛИ «за отсутствием состава преступления». И все подведено так, что ни один юрист формально не подкопается. Жизнь рождает случаи, которые не предусмотришь уголовным кодексом, хотя бы он имел целый миллион статей. Человек избил человека. В одном случае виновного следует посадить в тюрьму на три года, в другом - на год, в третьем-ограничиться условным приговором и т. д., словом, действовать с учетом всех обстоятельств дела и личности обвиняемого. Однако во всех случаях надо действовать, стоя на одной и той же твердой позиции. И эта позиция-интересы общества в целом. В ином деле нелегко решить, как с точки зрения интересов общества поступить наиболее правильно. С одной стороны, наше социалистическое общество кровно заинтересовано в том, чтобы как можно меньше было репрессивных, жестоких мер. С другой стороны, излишняя гуманность к преступникам несет в себе жестокость по отношению к трудящимся, страдающим от их преступлений. С одной стороны, общество обязано применить все возможные средства перевоспитания преступника. С другой - высшая гуманность повелевает нам опустить карающий меч на головы тех, кто умышленно отнял у человека невозвратимое - жизнь. Понять и учесть это при решении вопроса - значит встать на государственную позицию. Но посмотрим, с какой же позиции решаются подчас уголовные дела. Возьмем, так сказать, некрупное дело. В Невском районе работник милиции задержал некоего Гигинеишвилн, который сбывал лавровый лист по спекулятивным ценам. Нарушитель отказался предъявить документы, отказался идти в милицию, оскорбил представителя власти. Сотрудник милиции взял нарушителя под руку и предложил пройти в милицию. Хулиган оттолкнул его и дважды ударил - в грудь и в лицо. Налицо преступление, предусмотренное статьей 191 Уголовного кодекса РСФСР (сопротивление представителям власти). И вот следователь Невской прокуратуры задает свидетелю вопрос:

- Можете ли вы утверждать, что гражданин Гигинеишвилн ударил работника милиции со злым умыслом?

- Мне кажется, да, - отвечает свидетель.

- Ах, это вам только кажется... А может, обвиняемый ударил без умысла, вырываясь? Может, он ударил по необходимости? Или случайно? Предупрежденный о том, что он должен говорить только правду, свидетель при такой постановке вопроса, которой позавидовал бы любой адвокат, уже ничего не может утверждать. Он видел, что Гигинеишвилн ударил сотрудника, а с умыслом или без оного-ему, свидетелю, не известно. И дело прекращается «за отсутствием состава преступления». Ну что ж, с точки зрения гражданина Гигинеишвилн он и в самом деле не совершал преступления. Он просто «ударил случайно». Хотя какая может быть случайность, если преступник активно вырывался из рук представителя власти, уже ОДНИМ ЭТИМ нарушая закон. А вот еще один пример прокурорской либеральности - дело неоднократно судившегося и выпущенного досрочно рецидивиста Быстром. По дороге в город Урицк Быстрое пытался изнасиловать встретившуюся ему девушку, работницу Главного почтамта Б. Она стала кричать. Заметив приближающихся людей, Быстрое утопил ее в болоте. Сам он тоже спрятался в этом болоте. Когда его заставили выйти оттуда, то под ногами его обнаружили труп жертвы. Все улики были налицо. Однако первоначально Быстрову было предъявлено обвинение... в хулиганстве и непредумышленном убийстве. Мол, преступник без цели покушения на жизнь топил девушку, он-де просто хотел скрыть следы преступления. Общественный обвинитель потребовал переквалифицировать на умышленное убийство, но в результате странной позиции прокуратуры простое дело оказалось запутанным и тянулось целый год. И только на днях Ленинградский городской суд приговорил убийцу к расстрелу. Последнее время милицию нередко упрекают в том, что она скрывает преступления, отказывается принимать жалобы потерпевших. Да, такие факты есть и в Ленинграде. Но что толкает работников милиция на сокрытие числа нарушений? Прежде всего то обстоятельство, что работу райотделов милиции оценивают еще и по тому, насколько эффективно в их районе снижается преступность, иначе говоря, по статистическим данным. А статистику «делает» та же милиция. Таким образом, тот райотдел милиции, который зарегистрирует меньшее количество нарушений, будет считаться лучшим. А другой райотдел милиции работает не за страх, а за совесть, работники его задерживают каждого нарушителя, число зарегистрированных нарушений, следовательно, возрастает, но он будет на плохом счету. У него «плохие» показатели. Выходит так: чем меньше задержишь нарушителей, тем лучше. Вот до какой глупости может довести бездумная погоня за показателями! Эту порочную практику учета поддерживает Министерство внутренних дел РСФСР. История знала правителей, вроде Дракона, которые проводили в жизнь принцип: «Лучше наказать семерых невинных, чем простить одного виновного». История знала и таких правителей, которые руководствовались противоположным: «Лучше про. стать семерых виновных, чем наказать одного невинного». Но так ли уж противоположны эти принципы? Ведь и в том и в другом случае страдают невинные люди. В первом случае они страдают от рук властей. Во втором случае-от рук нарушителей: воров, убийц, насильников. И при торжестве любого из этих принципов царит произвол. А вам нужна большая, человеческая, коммунистическая справедливость. Этого требует народ.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.