Между тем «последствия» эти носили вполне конкретный характер. Когда осенью 1800 годы сэр Уильям был отозван из Неаполя в Лондон, Эмма  была уже беременна. Нельсон сопровождал Гамильтонов в их путешествии через Европу. Знаменитый адмирал в мундире, украшенном орденами и бриллиантами, и все еще чрезвычайно эффектная леди Эмма привлекали всеобщее внимание. Стараясь доказать всем, что их отношения совершенно невинны, Эмма и адмирал несколько переигрывали. За столом она демонстративно ухаживала за Нельсоном – разрезала ему мясо, наливала вино в бокал - ведь адмиралу, потерявшему правую руку, было трудно проделывать все эти манипуляции. В Германии и Австрии хозяева гостиниц во время их трапез открывали двери столовой, и любопытные горожане за известную мзду могли полюбоваться на это необычное зрелище. Эмма и Нельсон не возражали. Зато чопорные английские путешественники морщились, наблюдая такие сцены, называя это «нельсоновским цирком». Никто из окружающих не мог и заподозрить, что Эмма беременна. За последние годы она располнела, приобретя почти рубенсоновские формы. Кроме того, Эмма шла, так сказать, в авангарде моды. В то время платья с подчеркнутой линией талии как раз уступили место «классическим» моделям в греческом стиле с очень высокой талией, прямой и широкой юбкой. Корсеты  уже не носили, а различные шали, шарфы и накидки в немалой степени могли придать фигуре более стройный вид.

Но это для посторонних. А что же сэр Уильям? Знал ли он о любовной связи между женой и Нельсоном? Конечно же, знал… Человек такого ума и жизненного опыта не мог заблуждаться на этот счет. Старый джентльмен, однако, оказался в сложной ситуации. Он очень любил Эмму и в то же время питал чувство искренней дружбы и привязанности к Нельсону. Идти на публичный скандал и лишиться двух самых дорогих его сердцу людей? Поэтому сэр Уильям проявлял «дипломатическую» слепоту и глухоту, игнорируя то, чего не хотел замечать.

Такое отношение было воистину спасением для Эммы и Нельсона. Они не в состоянии были скрывать свою любовь, но могли делать вид, что их чувство носит исключительно платонический характер. Ведь общество, в то время очень жестоко каравшее за грех прелюбодеяния, начинало действовать лишь «по сигналу» потерпевшей стороны. Сэр Уильям такого сигнала не подавал.

На фоне всего этого у Нельсона  обострились отношения с женой. Фанни была достаточно выдержанной женщиной, но дифирамбы, которые Нельсон постоянно расточал в адрес Эммы, выводили ее из равновесия. Однажды она сорвалась: «Я по горло сыта вашей леди Гамильтон, и не желаю слышать ее имя в своем доме!»

Ко времени разрешения Эммы от бремени Нельсон был вынужден уйти в море. Между ними шла оживленная переписка. Опасаясь, что почтовые чиновники не устоят перед соблазном вскрывать корреспонденцию, любовники придумали собственный, довольно наивный «код». Они условились, что Эмма будет писать от имени вымышленной госпожи Томсон, которая будто бы ожидает ребенка от своего возлюбленного, служащего на корабле Нельсона. Нельсон же в своих ответах маскировался под друга этой самой госпожи Томсон.

Адмирал не на шутку волновался по поводу здоровья любимой женщины. Ведь Эмме было уже тридцать пять, а он полагал, что эти роды у нее первые. Она так и не набралась смелости рассказать ему о первом ребенке. Сэр Уильям никогда не имел и не мог иметь детей, поэтому, во избежание скандала, все происходило под покровом глубокой тайны. Доктора не вызывали. К счастью, мать Эммы, никогда не разлучавшаяся с дочерью (она жила с ней и в Италии) была опытной акушеркой. Всем слугам было сказано, что миледи нездорова. Сэр Уильям заперся в своих комнатах и «ничего не видел и не слышал». Ребенок появился на свет в конце января 1801 года. Девочку назвали в честь отца Горацией. Извещенный Нельсон был на седьмом небе от радости.

Горации исполнилось всего восемь дней, когда в карете леди Гамильтон ее отвезли к некоей миссис Гибсон. Дом этой почтенной матроны и стал для Горации кровом на следующие несколько лет. У нее была заботливая кормилица, хороший уход, много игрушек. Не было только главного – мамы. Да, Эмма часто навещала ребенка, иногда даже привозила ее в свой дом, но для всех она была лишь ее опекуншей. Быть опекуном собственной дочери – именно такую высокую цену Эмме приходилось платить, чтобы избежать публичного скандала.

Оживленная переписка между любовниками продолжалась. Впрочем, не всегда она носила безоблачный характер. Как-то Эмма сообщила Нельсону, что они с сэром Уильямом пригласили на обед принца Уэльского. Наследник короны, будущий король Георг IV  имел дурную славу завзятого сердцееда и волокиты. Нельсон, всегда ревновавший Эмму, пришел в ужас. «Я так взволнован, что с трудом могу удержать перо, - писал ей адмирал, не знавший страха в морских баталиях. Ему уже мерещилось, как коварный принц нашептывает его подруге слова любовных признаний и под столом касается ее ножки. - Не садись рядом с ним и не позволяй ему прикасаться к себе. Пусть Господь лишит его зрения, если он будет с похотью взирать на тебя. Я знаю, говорить так – государственная измена, и если кто-нибудь увидит это письмо, меня ждет виселица, но…»

 Страхи Нельсона оказались напрасными, принц по какой-то причине не смог явиться на обед.

Эмма тоже порой донимала Нельсона ревностью, также, впрочем, совершенно беспочвенной. В одном из писем Нельсон имел неосторожность упомянуть, что на западе Англии дамы носят черные чулки. Зная, какие соблазны поджидают моряков в чужих портах, Эмма потребовала: «Отныне никаких женщин на борту корабля!» Нельсон выполнил это распоряжение с  присущей ему честностью и добросовестностью. Нога женщины ни разу больше не ступала на палубу его корабля. Даже женам и родственницам его офицеров было запрещено подниматься на борт. Более того, Нельсон обещал без крайней необходимости не покидать свой собственный корабль в чужих портах. «Я ни у кого не буду обедать (без твоего согласия), - писал он, - но клянусь, что  испытываю к тебе такое чувство, что даже, если запереть меня в темную комнату с пятьюдесятью девственницами, я не прикоснусь к ним и пальцем».

После рождения дочери Нельсон дал понять жене, что их совместная жизнь кончена. Впрочем, он регулярно выплачивал ей половину своего жалованья.

Шло время. Находясь в море, Нельсон все чаще мечтал о доме, где он мог бы жить вместе с Эммой. Само собой подразумевалось, что с ними вместе будет и сэр Уильям. По просьбе Нельсона Эмма подыскала подходящий дом в местечке Мертон, неподалеку от Лондона. Она сама руководила архитекторами, дизайнерами и рабочими, перестраивавшими дом. Эмма была неутомима. Соседи, чьи владения граничили с адмиральскими, были наслышаны об эксцентричности знаменитой леди Гамильтон. Тем не менее, они, должно быть, не поверили собственным глазам, впервые увидев красивую импозантную даму в переднике и в деревянных сабо на босу ногу. Легкой танцующей походкой Эмма расхаживала около хозяйственных построек. В руках ее был молоток, в зубах зажаты гвозди…

В Мертоне Нельсон провел лучшие месяцы своей жизни. Там же в апреле 1803 года скончался сэр Уильям, смерть которого  Эмма и Нельсон искренне оплакивали. Шоком для Эммы стала не только смерть мужа, но и завещание, которое он оставил. Львиную долю своего состояния сэр Уильям оставил не Эмме, а племяннику, уже знакомому нам Чарльзу Гревиллу. Возможно, на старого джентльмена произвели впечатление постоянно повторяемые обвинения племянника в адрес жены. Гревилл, надо сказать, не без основания утверждал, что Эмма сорит деньгами без счета, и способна растранжирить куда большее состояние, чем то, которым владел сэр Уильям. Возможно также, что такое решение было своего рода местью Гамильтона жене за, как ни крути, измену супружескому долгу. Тем не менее, сэр Уильям все-таки оставил Эмме средства, которых вполне хватило бы при рачительном ведении хозяйства. Но в том-то и дело, что экономия была чужда натуре Эммы. Правда, пока у нее был Нельсон…

Адмирал обожал дочь. Он часто навещал Горацию и привозил ее в Мертон. Она тоже очень любила Нельсона и считала его своим отцом. С Эммой у нее были гораздо более сложные отношения. Она никогда не называла ее мамой – только миледи или леди Гамильтон. Страх Эммы перед сплетнями привел к трагическому результату. До конца своей жизни Горация, которая была официально признана дочерью Нельсона, не верила, что леди Гамильтон ее мать.

Уходя в море весной 1803 года, Нельсон оставил Эмму беременной. Ребенок благополучно появился на свет (нужно ли говорить, что роды опять проходили в тайне?) Эмма назвала девочку своим именем. Малютка была передана той же миссис Гибсон, но через год скончалась от какой-то инфекции.

В августе 1805 года Нельсон в последний раз посетил Мертон. Оттуда он и отправился в ставший для него роковым поход.

Всю первую половину ноября Эмма чувствовала себя нездоровой. Ночью 15 ноября ей показалось, что она слышит гром пушек Тауэра, но не придала этому значения. А на следующее утро ее разбудил шум подъехавшей к дому кареты. Прислуга доложила о прибытии капитана Уитби из Адмиралтейства. Офицер вошел в комнату и молча застыл у дверей. Наконец он с трудом сумел выговорить: «Мы одержали великую победу».

«Меня не интересует ваша победа, - хрипло, не узнавая собственного голоса, произнесла Эмма. - Вы привезли мне письма от него? Дайте их мне».

Глаза капитана наполнились слезами. Эмма сразу все поняла и, громко вскрикнув, упала на подушки. Больше десяти часов пролежала она недвижно, не произнеся ни слова, не проронив ни одной слезинки, словно окаменевшая. Это было началом тяжелой и продолжительной болезни.

Она прожила еще десять лет… Десять лет, наполненных страданиями, скорбью, обидами, нуждой.  Она выполнила клятву, данную Нельсону – Горация получила хорошее воспитание и образование. После смерти Нельсона у нее оставались кое-какие средства, но они быстро таяли. Эмма, так и не научившись искусству «по одежке протягивать ножки», пыталась сохранить прежний образ жизни. Она наивно верила, что правительство даст ей пенсию за «услуги, оказанные Англии» в годы ее пребывания в Неаполе. Все ее апелляции были оставлены без ответа. Не выполнил официальный Лондон и предсмертную просьбу Нельсона позаботиться о двух самых дорогих для него существах.  «Я поручаю заботу о них моей стране», - буквально сказал он. Эмма окончательно запуталась в долгах. Вынужденная переезжать с Горацией с одной квартиры на другую, она, в конце концов, попала в долговую тюрьму. Друзья вызволили ее, но чтобы больше не испытывать судьбу, она решила уехать во Францию.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.