Обер (очень громко). Господа, пусть Герст скажет речь...
Осси (встает из - за стола и идет к окну, за ней пошел Леопольд). Я уйду сейчас, Леопольд, мне это надоело.
Леопольд. Нельзя, Осси. Это обидит их... Осси. Мне надоело. «Пусть Герст скажет речь». А что он скажет? Он несчастный человек. Потом эти калеки. Они скажут речь... Какой - то банкет длят обрубков. Я пойду... Леопольд. Это их торжество. Я хотел сказать - это торжество Герста, его дочери. Если вы уйдете, это оскорбит их, Осси...
Осси. Они пьяны, они ничего не увидят (смотрит в окно). Сандро... Александр... Папа, к нам идет Александр. Я пойду, папа... Подождите, Александр...
Оттон. Вот это нехорошо, фрейлейн... Обер. Конечно, Осси.
Оттон. Вы могли бы пригласить вашего друга сюда. Мы будем счастливы, если ваш друг удостоит...
Обер. Ну да! Удостоит. Скажи ему, Осси. Осси. Хорошо, папа... (Оттону.) Благодарю вас (уходит).
Обер. Удостоит? Это вы совершенно правильно заметили. Мудрость - эти самые слова. Если говорят про обыкновенного человека, говорят, что он придет, прибежит, приедет, - прилетит, наконец. А если про богатого человека, про знаменитого человека - говорят - удостоит посетить! И правильно! Раз я за все плачу много денег, пусть говорят. А он будет строить этот дворец благо...честим.
Леопольд. Дворец благоденствия, г - н Обер! Здание, в котором будут парламент, правительство, музеи. Здание, в котором будут находиться почти все институты государственного управления и искусства, все, что ведет к благоденствию нашу страну... Осси (втаскивает Александра под руку). Да идите же! Господа, Александр Годда, архитектор... наш друг... (Александру негромко.) Не дури. Разденься, дай шляпу (громче). Раздевайтесь, Александр.
Александр. Осси! Нельзя. Оставь руку, Осси. Ты сумасшедшая. Ну!...
Оттон (подходит к Александру). Разрешите пригласить вас (пристально смотрит на Александра). Мы... приглашаем вас, г - н архитектор, г - н Годда (протягивает ему руку). Я - Оттон Шваб. Жених, если позволите (стоит с протянутой рукой).
Александр. Тысячу извинений, но я должен сейчас же уйти...
Осси. Вам протянули руку, Александр... Александр. Но я должен идти, Осси. Здесь так много народу, что мне просто неудобно...
Обер (подошел и взял его за плечо). Подождите! Ваше дело от вас не убежит. А вы лучше расскажите всем, что за дворец вы там будете строить. А? Мы послушаем. Вы мне тысячу раз говорили, но я ничего не слышал. Я думал - за это дело я - б не дал и ломаного гроша. Дело прошлое, Александр, но я так думаю... А раз вам дают за это дело пятьдесят тысяч, я понимаю. Значит, здесь есть что послушать...
Александр. Тысячу извинений... Я очень бы рад, г - н Обер, но мне трудно сейчас разговаривать, объяснять...
Обер. Хорошо. Тогда пусть Герст скажет речь.
Герст. Спасибо! (Общее молчание. Герст говорит ровно и невыразительно, как солдат). Спасибо! Я солдат, то есть я был солдатом. Обе ноги это, конечно, плохо. Если - б одна нога, тогда мне может удалось бы сделать протезу. Я видел. II лучшего нельзя было - б ожидать. Тогда я даже мог бы работать. Я бы немножко хромал, это верно. Но лучшего нельзя было - б требовать. Но я не жалуюсь. Дай бог, чтоб и им (показывает на соседей - инвалидов) было - б не хуже моего... Потому что мне дали коляску. Настоящая коляска типа Л - 117. Она легко движется. Посмотрите.
(Гости собираются вокруг Герста. Даже Александр и Осси подошли ближе. Гости на самом деле пробуют коляску, покалывают ее чуть - чуть.)
Герст. Она устойчива в любом положении, я сам могу двигать. Рамы из трубчатой стали. Сиденье и спинка сделаны со стальным переплетом и отделаны настоящей кожей. А здесь прикрепляется инструмент. Он наверно сделан по специальному заказу, так он ловко привинчивается к коляске. И я имею разрешение. Я могу остановиться где угодно и сыграть «Я смотрела в ручеек» или национальный марш...
2 - й инвалид. Герст, как чиновник. Ей - богу! Потому что его никто не может остановить и сказать: не играй здесь... во дворе.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.