Совсем иное отношение встретил я со стороны общего собрания солдат, которое было созвано в большом манеже Гренадерских казарм. Здесь я с первых же своих слов почувствовал, как протянулись нити доверия между мной и слушателями. Доклад мой часто прерывался возгласами «правильно», а когда я предложил резолюцию о готовности всех встать, как один, на защиту Петроградского совета, за нее поднялся целый лес солдатских рук.
* * *
Ввиду того, что Гренадерский полк как военная единица имел больше значения, чем огнеметно-химический батальон, я решил остаться в полку и поддерживать с батальоном непрерывную связь. Для ночлега я занял одну из свободных кроватей в пулеметной команде Гренадерского полка.
Решающими были два дня - 24 и 25 октября 1917 года.
24 октября я позвонил по телефону в Военно-революционный комитет, чтобы узнать, как обстоят дела, и нет ли каких-либо новых инструкций. Мне сообщили, что момент открытого столкновения с Временным правительством приближается. Временное правительство пытается сосредоточить вокруг себя преданные ему части и, несомненно, сделает попытку разогнать Петроградский совет. Поэтому нужно быть все время начеку и в полной боевой готовности. Узнав об этом, я сейчас же предупредил Огнеметно-химический батальон и отдал соответствующее распоряжение по Гренадерскому полку.
Едва я покончил с этими делами, как прибежал солдат и сообщил, что Временное правительство разводит мосты. Вспомнились июльские дни, когда Временное правительство именно с разводки мостов начало свой поход против нас. Но теперь соотношение сил было уже не то. Весь петроградский гарнизон был за нас.
Я немедленно послал один патруль к Гренадерскому мосту и другой к Сампсониевскому с приказанием, во что бы то ни стало, свести мосты.
- Если вам будет оказано сопротивление, - сказал я им «а прощание, - действуйте оружием.
Через несколько минут солдаты одного из посланных патрулей вернулись, таща с собой какие-то тяжелые железные предметы.
- Товарищ комиссар, - доложил мне старший, - мы свели мост, а чтоб надежнее было, - забрали от него ключи. Теперь его уж никак нельзя развести.
За патрульными, кряхтя и ругаясь, тащился старик-сторож.
- Ничего, дедушка, не беспокойся, - утешал я его. - Ключи у нас будут в полной сохранности.
- Да я ничего. Уж ладно... - проворчал себе под нос старик и, взглянув еще раз на ключи, пошел к выходу.
Инициатива патруля была очень удачной, и я поручил другому патрулю сделать то же самое. Скоро весь угол комнаты, где помещался полковой комитет, был завален тяжелыми ключами.
Эпизод с мостами интересен и характерен тем, что здесь мы впервые выступили как сила, противопоставляющая себя Временному правительству. Оно дало распоряжение, а мы самочинно, опираясь на вооруженную силу, отменили его и настояли на своем. Этим шагом мы уже непосредственно вступали в борьбу с Временным правительством.
Вечером того же, 24 октября в Гренадерский полк прибежал запыхавшийся солдат из команды, обслуживающей Павловское военное училище. Военные училища были частями, верными Временному правительству. Солдат в волнении сообщил, что получен приказ от Временного правительства явиться в полном составе на Дворцовую площадь и что юнкера собираются выступать. Два члена полкового комитета Гренадерского полка и я поехали в Павловское училище.
На прилегающих к училищу улицах стояли и сидели в различных местах группы солдат, вооруженных с ног до головы. В одном месте, прямо на мостовой, стоял пулемет, повернутый дулом к училищу. В темноте осеннего вечера, прорезаемой лишь яркими газовыми фонарями, картина эта казалась странной и жуткой.
Это были солдаты огнеметно-химического батальона. Они радостно приветствовали нас и сообщили, что готовы принять бой с Павловским училищем, если юнкера вздумают выступить на поддержку Временного правительства. Лица их горели воодушевлением и отвагой. Нас порадовали их революционные чутье и инициатива.
Простившись с химиками, мы направились в Павловское училище. Здесь в помещении команды солдат мы застали большое волнение.
Маленькая, ярко освещенная комнатка была битком набита солдатами, шумно разговаривавшими между собой.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.