Драгоценные клочки

Расшифровка и восстановление разорванных писем сами по себе были увлекательной задачей. Работа мне была знакома по чтению древнегреческих и латинских надписей и папирусов. Но впервые такие методы применялись к русскому тексту.

Я работал по факсимиле, помещенным Семевским в «Русской старине». Куда девались оригиналы - самые клочки, - было неизвестно. Впрочем, факсимиле (фотолитографии) были превосходны. Линии разрывов были счищены, невидимому, при переводе фотографии на литографский камень. Лишь кое - где строчки смещены в той или другой части: очевидно, клочки были слажены не совсем акуратно.

К счастью, пробелы в первых листах обоих писем редко приходились на те же места, а тексты их не очень разнились. Руководствуясь размером пробелов и ходом почерка, с помощью лупы, циркуля и миллиметровой линейки, по сохранившимся буквам и даже кончикам букв удалось восстановить эти страницы обоих экземпляров до последнего слова с безусловной достоверностью.

Вот текст их первоначальной редакции в переводе с французского (отсутствующее в обоих экземплярах выделено курсивом, дополненное из другого экземпляра обозначено скобками, разрядкой отмечено отсутствующее в окончательной редакции):

«Господин Барон! Прежде всего, позвольте мне сделать сводку всего того, что произошло. Поведение г - на вашего сына было мне вполне известно, и не могло быть мне безразличным. Но как оно было сдерживаемо в границах приличий и к тому же я знал, насколько моя жена заслуживает моего доверия и уважения, я довольствовался ролью наблюдателя, чтобы (вмешаться, когда сочту это) кстати. Я (знал хорошо), что красивое лицо, (несчастная) страсть, (настойчивость двух) лет (всегда) в конце концов (производят) некоторое впечатление на сердце (молодой особы и что тогда) муж, если он не глупец, станет вполне естественно поверенным своей жены и (хозяином) ее поведения. Признаюсь вам, что я был (не без) тревоги».

Дальнейшее почти совпадает с окончательной редакцией.

Гораздо хуже обстояло дело со вторым листом обоих писем. Здесь в одном экземпляре недоставало около трети, в другом - больше половины текста. А между тем эти страницы наиболее важные. Вот что сохранилось от строк, посвященных пасквилю:

«2 - го ноября вы имели от г - на вашего сына одну

...удовольствия. Он вам сказал

...что моя жена

...она теряет голову

...нанести окончательный удар.

...я получил три экземпляра письма ано...

...которые распространили.

... (было) изготовлено со (столь малой предосторожностью... первого взгляда я был на следах автора. Я был уверен, что найду моего субъекта). Действительно, раньше трех дней розысков я знал, чего мне держаться».

Из этих жалких обрывков можно было, однако, сообразить, что речь идет о Дантесе, который сообщил Геккерну что - то, касающееся жены Пушкина, а затем - о пасквиле. И это сообщение было датировано 2 ноября, т.е. днем ранее рассылки пасквиля по городу. Было над чем поломать себе голову!

Судя по контексту, первая строка и вторая до точки составляют одну фразу. Это облегчило осмысление. Вдобавок, по краю обрыва можно было различить верхушки нескольких начальных и надстрочных букв несохранившейся половины второй строчки. Первой буквой должно было быть, несомненно, французское n, второй, - вероятно о, затем стояли две каких - то буквы и l, т.е. по... l..., означающее что - то, полученное Геккерном от Дантеса. Подставляя возможные слова, нетрудно было подобрать подходящее слово «nouvelle» («новость»). Естественно было предполагать дальше связь этого слова с последним словом фразы «удовольствия». А по краю обрыва различались верхушки букв f, t и b. Это позволило предположить qui vous - fit beau (coup), «которая доставила вам много (удовольствия)».

Длительная и кропотливая работа позволила восстановить этот важный абзац полностью:

«2 - го ноября вы имели от г - на вашего сына новость, которая доставила вам много удовольствия. Он Вам сказал, что я подозреваю истину, что жена моя боится огласки (или моего гнева) и что она теряет голову. Тогда Вы решили нанести окончательный удар. 4 - го я получил три экземпляра письма анонимного (из числа тех), которые были распространены».

Так гласила первоначальная редакция. Но затем Пушкин нашел ее, по-видимому, чересчур откровенной и зачеркнул 2, 3 и 4 - ю строки, вписав затем новый текст. Эта приписка сделана чрезвычайно небрежным почерком, так что едва поддалась расшифровке с помощью лупы. Притом нет уверенности, что она сохранилась целиком. В результате получилось следующее: