«Эх, навязал тебя черт на мою голову!» - зло подумал я, но, чувствуя правоту девушки, остановил собак, которые сразу же сбились в плотный кружок.
Мы опрокинули нарты. Вокруг нас моментально намело сугроб.
- Нож у тебя есть? - спросила Нина.
- Зачем?
- Чемодан развязать не могу. Переруби веревку, голубчик.
Я вынул из ножен свой охотничий - длинный, с костяной ручкой, - ударил по веревке. Нож отскочил. Еще удар... Второй... Третий... Веревка лопнула.
- Ты устал, Миша, - сказала Нина. - Подкрепись, согрейся, - и протянула мне фляжку. - Только один глоток, не больше.
Она включила карманный фонарик, осветила угол чемоданчика с провизией.
- Замерзло все.
- Сами - то подкрепились?
- Не употребляю. Где - то тут шоколад был. Нашла! Хочешь?
- Спасибо!
Всего один глоток живительной влаги - и стало теплей, словно оттаяла, размякла обледеневшая в пути одежда.
Девушка положила руку на мое плечо. Не прошло и минуты, как она уже спала крепким сном. Пухлые полудетские ее губы были упрямо сжаты. Беспомощной показалась она мне в эту минуту. И уже без злости подумал я: «Жить бы тебе в городе, русская девушка. Каким ветром занесло тебя в наши края, не пойму!»
Я, кажется, толкнул ее. Снежко проснулась.
- Стихло?
Только тут я заметил, что пурга давно кончилась.
- Отдохнули, и хватит, - сказала Нина, - надо меру знать. Тронемся, Миша?
Мы отрыли нарты, собак, поправили упряжь, сели.
- Пошли, Верный!
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.