Эта речка с непонятным названием Ладыженка с первого дня понравилась Николаю. Хорошо было сидеть на берегу и смотреть, как по воде плывут листья. В речушку гляделись березы, сосны. На кувшинках отдыхали синие стрекозы; они выгибали тонкое туловище дугой и опускали хвост в воду. В осоке прятались подросшие за лето щурята. Николай поражался их терпению: щурята могли по часу не двигаться. Будто их заворожили. Но стоило мелькнуть меж осочьих листьев мальку, как щуренок устремлялся вперед, и растяпа малек исчезал.
Здесь, на реке, хорошо думалось. Но думы были невеселые...
В тот день, когда Николай окончательно решил расстаться с институтом, к нему пришел однокурсник, прозванный Гулливером. Николай валялся на кушетке и курил. Кончалась одна папироса – зажигал другую.
Гулливер посверкал на Николая четырехугольными стеклами своих необыкновенны очков и спросил:
– Куда пойдешь? На завод? В колхоз? В другой институт? Полная неизвестность, риск, морока! А тут – все уже на рельсах. Потерпи каких-нибудь четыре года – и диплом в кармане.
Диплом. Из-за него Николай и бросился в первый попавшийся институт. А поучился – понял, что диплом не главное. Главное – призвание. А призвания-то к финансам и экономике у Николая как раз и не было. Потому и ушел. А может быть, зря?
Шуршит осока... Легкая рябь качает зеленые кувшинки. На илистом дне суетятся желтые пятаки. Солнце греет спину. Видно, как из-под коряги выскакивают пузырьки.
– Ой, что-то скользкое! – кричит Яшка.
– Лягушка, – насмешливо подсказывает Николай.
Яшка, вытаращив глаза, пятится от коряги. Зеленоватая тинная гладь разбегается кругами, бурлит в центре. Что-то плоское, похожее на лопату, показывается из воды и, качнувшись в воздухе, с размаху шлепает Яшку по лицу. Яшка громко ахает и, обалдело моргая, оседает в воду.
– Что за чертовщина! – Николай в башмаках лезет в реку и выволакивает мокрого Яшку на берег.
– Сом! – шепчет Яшка. – Большущий! Я его ка-ак за губу охвачу!
Вода холодная, он дрожит, но в синих глазах горит восторг.
Николай заставил Яшку раздеться. Отдал ему свой пиджак, а Яшкино белье и одежду развесил на кустах.
Николай закинул руки за голову и опрокинулся на траву. Над головой – синь, ни облачка. В городе такого синего неба не бывает. Там даже облака снизу .прихвачены копотью. И такой прозрачной тишины не бывает. А все-таки пора прощаться с Черным Бором: надо же за дело браться! На какой завод поступить? В детстве когда-то мечтал стать машинистом, – может быть, в депо?
– И раков не нашли, – горюет Яшка, – надо дохлятину. Для приманки.
– Тебе хотелось бы, Яшка, в городе жить?
– Нет... Городские мальчишки не могут даже на дерево забраться, ни даже свистульки сделать.
– Зато городские мальчишки много такого знают, чего ты не знаешь. В городе театры, метро, стадионы...
– Наш председатель сказал, что у «ас будет телевизор.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Livejournal
LiveInternet
Блоги@mail.ru
Open ID
