Боевые дни

Беднота кольями забивала бандитов. И ее били. Вешали. Резали, кишки выворачивали, развешивали на плетнях. Животы набивали прелой мякиной.

Попы, кулаки с сынками по бедноте кровавую тризну справляли. Опивались самогоном, Советскую власть предавали анафеме.

Но бедняцкая часть та, что в город вырвалась, духом не падала. Белыми полосами трепались в улицах газеты. Аршинными буквами ударяли в глаз:

«В Грузии переворот. Власть перешла к рабочим и крестьянам».

VI

МЫ ДЕРЖАЛИСЬ. А из уезда приходили к нам вести нерадостные. То и дело трещал телефон.

- «Алло! Волчок? Алло! Слушаю!»... «Бандиты в трех верстах!»

И тут же приказ:

- «Отступайте к Козлову... Нет подвод... Пешком».

И по весенней распутице, по колено в воде, шли ребята по приказу.

Наконец, порвана связь. Телефон перестал работать, слухи из деревень все хуже и хуже.

Сообщили, что бандиты перекинулись на другую часть уезда.

Разутые, усталые прибежали ребята из сельскохозяйственной школы. Комсомольцев там всех перепороли. Надругались. Утешало, что живы, - хуже было бы, если бы расстреляли. Народ не дал.

VII

ПОСЛЕ БЕССОННОЙ НОЧИ, на дежурстве слушаем доклад о положении в уезде. Мучительно хочется спать. Четверо суток на ногах... Сморчок клюет носом соседу в спину. Толкают. Просыпается.

Решили послать двоих в уезд.

Темь. Садимся в рабочий поезд. Духота. Вонь изо всех дыр, щелей, углов. Дергает. Тихо, осторожно движется состав. Проехали по мосту. Вот и станция...

Сходим, проводим собрание. Нас пугают, советуют вернуться. Смеемся. Ничего, как - нибудь вывернемся. А винтовки - на боевых. К знакомому учителю заехали. Голодные, холодные. Суп сварили. Вода и соль. Пошамали. Уснули, обняв винтовки.

А в час, кто - то в окно: тук... тук...

- «Кто»?.