Первое очевидно: спорт нужен всем детям. Неспособных к спорту практически нет.

Второе, увы, понимается не всегда. Есть ребята, предрасположенные к тому или иному виду и не предрасположенные. Как, скажем, обладающие или не обладающие абсолютным музыкальным слухом. «Я не хочу для него никаких там разрядов, я хочу, чтобы он рос здоровым!» — Подобные восклицания звучат и устно, и печатно. Но (никуда от этого не денешься) от тренера требуют разрядников, он за это получает зарплату. И (что гораздо важней) неспособный ребенок — принятый, скажем, по знакомству — неизбежно отстанет от сверстников и, значит, обречен страдать. Спорт — та область жизни, где по знакомству очень мало чего добьешься. Практически ничего.

Дальнейшие эпизоды и умозаключения будут связаны исключительно с гимнастикой. В гимнастике мне легче, я наблюдаю за ней больше четверти века. К тому же проблемы эти носят общий характер.

Итак, набор. Гимнастика не принадлежит ныне к самым престижным видам. В число наименее популярных она тоже не попала, но тренер не должен «ждать милости от родителей». — надеяться на стихийный приток желающих. Летом и осенью тренера ноги кормят.

Ищут в первых классах и по большей части в старших группах детских садов. И не только потому, что гимнастика помолодела. Просто наш искатель опасается, что подходящих ему детей расхватают: скажем, лучших девочек уведут в танцевальную студию Дома пионеров, лучших мальчиков — в футбольную секцию, где такие малыши и вовсе не требуются, но там свои соображения — вдруг их сманят в хоккей?

И, наконец, вот какую мысль высказал мне московский тренер Борис Голуб: «Маленьких спортсменов должны возить на занятия родители, так? И не только возить, но и дожидаться. И не только дожидаться, но и дома проявлять о них заботу — специфическую. Тянуть им носки, сажать в «шпагат», ставить на «мостик» и прочее. Так вот родители детсадовских детей, я заметил, идут на это охотней, их почему-то больше заботит будущее пацанов. Как только сдали в первый класс — представляете? — все будто отрезано. Пусть, мол, у школы голова болит. Есть «продленка» — там и уроки готовят, там и обедают, и гуляют. А со школьной «продленки» на занятия в спортшколу уже не отпустят, шалишь — у нас не любят делать для кого-то исключений. Вот я и стараюсь залучить дошколят».

Прежде чем пуститься в поиски, тренер пишет так называемые визитки (по возможности разборчиво): «Уважаемые родители, приглашаем вас с вашим ребенком тогда-то по такому-то адресу в нашу спортшколу». И с пачкой визиток отправляется на разведку. В спортзал общеобразовательной школы. На игровую площадку детсада. На пляж. Во дворы. На улицы. Тренерский взгляд особенно зорок и пристален в дни набора. А что он может приметить, этот первый торопливый взгляд? Ну, складную фигурку. Или, так точнее, не очень нескладную...

Остальное выяснится уже в зале. Когда папа, мама или бабушка приведут новобранца на просмотр. Если приведут. Если у них есть желание, настроение, время. Если, наконец, не очень далека и трудна дорога. Пускаясь на рекогносцировку, тренер должен учитывать расстояние от избранного района до зала, виды транспорта, число пересадок...

Упомянутая выше Надя Никифорова набирала первую группу, когда ей самой исполнилось 22, на вид можно было дать 18. Она миловидна, вполне современна, следует молодежной моде. Но чтобы не отпугнуть воспитательниц детсадов, придавала себе строгий, скучноватый вид: упаси бог облачиться в джинсики и безрукавку с ярким рисунком.

Набор и отбор я назвал Сциллой и Харибдой. Между ними проходит половина, в лучшем случае, тех, кого привели исполненные надежд родители. С другой половиной сразу же приходится проститься.

Легко ли угадать способности в малолетке, почти еще несмышленыше? Есть, конечно, тесты — наука тщательно разработала их для каждого вида в отдельности. Есть в инфизкультах специальный предмет — «Отбор и прогнозирование спортивных результатов». Но все это для тех времен, когда в спорт приходили подростки, а не карапузы, которым сегодня родители вытирают носы у входа в зал. И потом коли нет правил без исключений, то живое дело спорта, похоже, состоит из сплошных исключений.

Нашу знакомую Надю пригласили вместе с другими молодыми специалистами на квалификационную комиссию. Спросили, как она определяет способности. Она ответила: «По глазам». Вызвав некоторое недоумение, пояснила, что ей нужен в первую очередь разумный взгляд. Комиссию ответ не совсем удовлетворил. И через некоторое время Надю пригласили снова и снова спроси ли о том же, и снова она им сказала про глаза. «Говорят, вы слишком добрая, — попеняли ей, — у вас очень мал отсев». «Разве плохо быть доброй?» — спросила Надя.

— Я родителей предупреждаю заранее: беру, мол, вашего ребенка пока на месяц. Будьте готовы к тому, что, возможно, придется подобрать для него другой вид спорта. Я вам в этом помогу. Помню, был у меня мальчишка — длинный, раскоординированный, я его возьми и предложи в легкую атлетику. Оказалось, подошел для прыжков с шестом. Специалисты там от него в восторге. Все спрашивают, нет ли еще у меня кого-нибудь для них... Понимаете, определять и решать трудно, и, как ни страшно, надо быстрее. Через год отчислишь — значит, травмируешь ребенка, родителей... А через два, даже если никаких успехов, вообще нельзя никого отчислять, ведь по живому резать». Это говорит упоминавшийся мною Борис Григорьевич Голуб.

Мы с вами на соревнованиях. Они первые в жизни этих шестилетних мальчуганов. Перед их строем круглый румяный старик, само добродушие и лукавство. Это лучший в Москве детский тренер Николай Михайлович Гусаров. «Здравствуйте, ребята». В ответ нестройное: «Здрасьте... Здрась...», даже «Здрав жлам». Последний вид приветствия вроде подходит к случаю — как-никак клуб ЦСКА. «Здрав жлам» пока не надо, — говорит дедушка Гусаров. — Рано вам еще «здрав жлам», хе-хе».

Соревнования такие: кто больше подтянется на перекладине и отожмется от стоялок — низеньких брусьев, лучше сделает «мостик» и «шпагат», дольше продержит «угол».

Николаю Михайловичу помогает судить соревнования некий молодой решительный мужчина, отец одного из участников, активист. Он склонен всем занижать оценки, Гусаров — завышать и хвалить. В дверях толпятся и переживают мамы...

Помню себя в пору, когда моя дочь, такая же маленькая, выступала в первых своих соревнованиях по художественной гимнастике. У меня сердце за нее изболелось. Это хорошо, что мы за них волнуемся, индифферентность заслуживала бы всяческого осуждения. Но порой — это уж к слову — так мешает тренерам наша излишняя ревностность к успехам родимых чад, счеты наши, свары, «моего зажимают, затирают...».

Первые соревнования — первые проявления характеров.

На турнике востроносый, тоненький, как былинка. Где ему даже раз подтянуться? Однако шесть... семь... восемь... Он тужится, извивается, багровеет, но вот он опять коснулся подбородком грифа... Десять... «Хватит...» — говорит добрый Гусаров, а мальчик, весь скорченный и перекореженный, тянется и тянется вверх, и приказывающим взглядом смотрит папа-активист, его собственный папа. «А ведь очень слаб от природы», — шепчет мне Гусаров.

Следующий — плечистый крепышок — повис, посмеиваясь, напряг бугорки бицепсов и расслабил, покачался и соскочил.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.