— Михал Петрович, дорогой, где ты там пропал? Сахаров в колокол бьет по всему западному сектору Арктики. Мы тут уж хотели, грешным делом, поисковиков отправлять. Донесли мне о твоем самоуправстве, дело благородное, однако мы немного поразбираемся в нем, как это ты без разрешения Москвы на прогулки отправляешься. Ты где находишься?

— Нахожусь на старой циглеровской зимовке. Имею вынужденную посадку. Неприятность некоторая у меня вышла, о чем и хочу доложить и посоветоваться. Оставили мы на острове Ли Смитта человека одного, нашего радиста. Оставлен он там ввиду чрезвычайных обстоятельств, о которых стыдно мне на всю Арктику рассказывать, и ввиду совершенного им самим должностного преступления. Северная оконечность острова Ли Смитта, фамилия радиста Борковец.

— Это что-то уже из ряда вон. Что-то из похождений пиратов. Как это оставили? Как это ссадили? Кто ссадил?

— Я ссадил.

— Ясно. Товарищ Калач, повторите, будьте любезны, координаты оставленного человека.

— Остров Ли Смитта, северная оконечность, побережье. Более точно сказать не могу, совершали там вынужденную посадку.

— Значит, решение с вами будет такое: отстраняю вас от полетов до дальнейших распоряжений. Машину сдадите второму пилоту. Пригласите его к рации.

— Силен! — сказал Калач и сунул микрофон Леве. Лева хмуро сказал:

— Второй пилот Яновер слушает вас.

— Товарищ Яновер, вы назначаетесь командиром экипажа до дальнейших распоряжений. Можете ли вы сейчас снять человека с острова Ли Смитта?

— Я, Виктор Ильич, должен внести некоторую ясность в этот вопрос. Решение о том, чтобы оставить Борковца на острове, принял не только командир, но и весь экипаж... Кроме бортмеханика Янишевского...

Бомбовоз вырвал микрофон у Левы.

— Это неправда, — сказал он. — Говорит бортмеханик Янишевский. Я тоже присоединился к этому... решению. Передаю микрофон второму пилоту.

— Я повторяю, — сказал Виктор Ильич, — второй пилот, можете ли вы сейчас же взлететь и снять человека с острова? У вас ресурсы есть?

— Понял вас, — сказал Лева. — Во-первых, я никуда не взлечу без командира, товарища Калача. А во-вторых, мы не можем отсюда уйти по метеоусловиям. Ресурс у нас есть.

— Давайте разговаривать определеннее, это что — отказ выполнить мой приказ, товарищ Яновер?

— Это желание разделить с командиром ответственность за совершенное, если такая ответственность вообще существует. Ознакомившись с подробностями дела, вы поймете побудительные причины, заставившие нас поступить таким образом.

— Да что вы там мне выкрутасничаете в словесах! — закричали из Москвы. — «Побудительные причины»! Там человек один на острове сидит и черт знает что с ним происходит, а вы мне про побудительные причины толкуете! Что это за самосуд над своим товарищем? Если он совершил должностное преступление, то он будет наказан, но не вами, дорогие, а управлением или народным судом! А не товарищем Калачом! Говорю вам совершенно определенно: вы все будете отстранены от полетов до разбирательства этого дела. Но суть сейчас в том, чтобы человека спасти, а не заниматься психоанализом!

Николай Федорович протиснулся к рации и сказал Леве: «Дай-ка я поговорю...» Он нажал кнопку микрофона.

— Виктор! Это Николай Федорович говорит.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.