Много, неисчислимо много рассеяно по земным просторам Советской державы городов и сел, рабочих поселков и хуторов, станиц и крохотных деревушек.

И каждое поселение имеет свою историю, свой, сложившийся иногда за многие сотни лет уклад, свои обычаи и житейские особенности. По - разному выглядят старинные русские города Углич, Муром, Ростов - Ярославский, Ливны, а, скажем, украинское село Гнивань ничем не схоже с приенисейским Обегискала.

Да и люди живут по разным городам советским неодинаковые: скажем, коренного сибиряка не спутаешь с «нижегородцем», а потомственная уроженка Ленинграда по всем статьям отлична от дивчины с «пид Полтавы».

Однако за последние десятилетия все больше и больше появляется на советской земле поселений, совсем молодых по возрасту, но по росту быстро обгоняющих многие старые города. Они, эти «младенцы - богатыри», не имеют еще собственного лица и характера, и хотя имена некоторых из них звучат уже на всю страну, жизнь в этих на глазах разрастающихся поселениях, пока что бурлит довольно беспорядочно.

Очень нелегкое дело - снять десятки тысяч людей с обжитых мест, а многих и от семей оторвать, собрать эту разнохарактерную и разноголосую рать в районе одной новостройки, обеспечить жильем и харчами, обувкой и одеждой, работой и весельем, а главное, что, безусловно, всего труднее, - объединить в одном стремлении.

Но жизнь свое берет: с течением времени большинство новоселов, кто вольно, а иной и помимо собственного желания, оказывается втянутым в центростремительный и по - настоящему массовый азарт такой, к примеру, всенародной стройки, как Волжская. Да разве сможет советский человек - а молодой, увлекающийся и подавно - остаться равнодушным свидетелем, когда такие же, как он, люди дробят и превращают в цемент и щебенку обомшелые скалистые отроги гор, отодвигают «в сторонку» русло могучей и своенравной реки, рассасывают и перегоняют по стальным трубам на новое «местожительство» целые острова и отмели, монтируют машины ростом в девятиэтажный дом, а весом и мощностью превосходящие раз в пятьдесят современный магистральный паровоз!

Чудеса да и только!

От рассвета и до заката, не прекращаясь, а лишь затихая на ночь, властно хозяйничает на обоих берегах Волги неуемная человеческая энергия. И в жестокие крещенские морозы, когда звенящей россыпью возвращается на землю пущенная в воздух из гидромонитора водяная струя, и под обугливающими кожу лучами июльского солнца десятки и сотни людей самых различных специальностей - начиная с молоденькой масленщицы на портальном кране и кончая кряжистым сапером - подрывником - совершают поступки, истинное название которым - подвиг!

Правда, гидростроителей - старожилов, а вернее сказать, зачинателей стройки (обжиться как следует люди еще не успели, а не то что «остарожилиться»), удивить трудовой доблестью не легко: пригляделись уже, понаслышались да и «молний» начитались предостаточно. Но почти каждый свежеприбывший на стройку человек поначалу испытывает чувство некоторой растерянности и почтительного удивления:

«Это же надо выдумать!»

Именно такое состояние испытал год тому назад и Парфен Дядюшкин. Но только в первые дни; а через неделю после прибытия на стройку Парфен, прочно обосновавшийся в кабине десятитонного самосвала, приплывшего одновременно с ним, только не из Рязанской, а из Ярославской области, почувствовал себя хозяином положения.

«Это по нам!»

Так Дядюшкин и домой отписал в первом же письме:

«... Хотя житье по здешним местам еще окончательно не наладилось, но жить можно. Квартируем мы, которые прибыли сюда по комсомольским путевкам, пока что в палатках армейского образца. Но к осени обещают переселить в бараки. Ставят здесь, конечно, и настоящие дома - рубленые и трехэтажные кирпичной кладки, - поскольку на левом берегу намечено построить форменный город по названию «Светоград». Но, думается, в первую очередь по хорошим квартирам будут размещать начальство; ребята сказывают, что на нашей стройке одних инженеров сгрудилось мало не тысяча. А в общем и целом большое спасибо вам, папаша, за заботу родительскую и за то, что вы отпустили меня в хорошее место. Здесь, ежели поставить себя культурно, как вы мне наказывали, можно и заработать на весь обиход и жизнь свою определить...»

Специальность водителя и высокий шоферский класс Парфен Дядюшкин приобрел в армии. А направление на волжскую стройку получил через четыре месяца после демобилизации в родном приокском городке при обстоятельствах для него несколько конфузливых.

После возвращения с действительной в рязанские края Парфену показались какими - то уж очень тесными и неказистыми и отчий дом в три оконца, и заботливо возделанный руками матери и сестер садик, да и весь городишко с его узкими, почти сплошь немощеными улицами, расходящимися от площади в одну сторону, как растопыренные пальцы руки. С другой стороны площади шел спуск к пристаням и приречным складам. В старину эта площадь называлась Соборной, а при Советской власти была переименована в Первомайскую.

Менялись также и названия улиц и учреждений: Спасская улица стала Краснопролетарской, уисполком стал райисполкомом, земская больница - клиникой имени Павлова, а уцелевшие еще с купеческих времен безоконные и пузатые, как сундуки, лабазы были переконструированы в раймаги. Однако по - настоящему больших сдвигов в общественной жизни и домашнем быту жителей городка не произошло. Объяснялось это тем, что и за время Советской власти в окрестных землях не было обнаружено месторождений полезных ископаемых, не возникло промышленных предприятий хотя бы областного значения, да и по сельскому хозяйству район был заурядным. И хотя вместо одной прогимназии молодежь районного центра и окрестных сел начали просвещать две десятилетки, семилетка, педтехникум и курсы механизаторов, наиболее предприимчивая часть молодежи не задерживалась подолгу в родных краях. Да разве усидишь в «затишке», когда кругом, по всей земле советской - и на Поволжье, и на Дальнем Востоке, и на омоложенном Урале, и на неоглядной сибирской целине, и даже на обоих полюсах планеты - непрерывно зарождаются все новые и новые «жизнеразработки»!

Так что не было ничего удивительного в том, что и Парфен Дядюшкин, отбывавший военную службу в мотомеханизированных частях и вдоволь поколесивший по дорогам огромной страны, не сумел найти у себя в городке подходящего применения своей действительно неуемной силе. Правда, в райкоме комсомола ему сразу же предложили даже два - места: хочешь, поступай механиком в МТС, нет - можем направить в райисполкомовский гараж: там дело не пыльное - будешь катать по району на легковушке.

Дядюшкин выбрал второй вариант: только не потому, что его прельстила легкая работа, а просто за время службы в армии стосковался парень по дому. На диво дружной и согласной была семья Дядюшкиных: и сам глава семьи Андрей Никитич, мастер на все руки и депутат райсовета, уважаемый человек, и жена его Василиса Федоровна, женщина спокойная, могучая, чуть не на голову выше мужа, а уж труженица!... И дочери: старшая, Надежда, второй год работает буфетчицей в чайной при Доме колхозника - эта по домовитости в мать пошла, - а младшая, любимица всей семьи Дашутка - шутка, оканчивает десятилетку: первая по всему району кандидатка на золотую медаль и дальше учиться намеревается, на врача.

И все бы хорошо, да вот беда: то по родным местам да по семье тосковал Парфен, а вернулся домой - трех месяцев не прошло, как снова начал томиться парень непонятно по какой причине.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.