Гошка старался изо всех сил, яростно хлестал по языкам пламени. После двух - трех ударов пламя гасло, для верности охотники сметали угли на паленое. На кошенине гасить было легко: взмах, удар, еще удар - и шаг вперед. Охотники медленно расходились в противоположные стороны. За их спинами оставалась черная полоса.

Минут через сорок Виктор Андреевич остановился. Большой полукруг кое - где дымящейся черты ушел концами за середину перевалки.

- Кажется, отстояли, - проговорил он и залюбовался работой Гошки. Тот шел, не останавливаясь и не оглядываясь, бил по огню резко, сноровисто сметал угли. - Гоша! - крикнул он подростку. - Иди, отдохнем.

Гошка вскинул на плечо обожженную метлу и подошел, утирая лицо рукавом плаща:

- Придется нарочно кругом опалить. А что стоило на тракторе осенью опахать! Объехали бы два раза кругом - и все.

- Правильно! - согласился Виктор Андреевич.

Светало. Пора было идти в скрадки, но как бросить недобитый огонь?.. И охоту упустить жаль! Словно дразня, донеслось призывное кряканье уток.

- Эх, дяденька, пропала наша зорька, - проговорил Гошка. - Задержит нас опалка. Давайте скорей, может, еще успеем... Ой, смотрите! - крикнул он.

Один из язычков пламени добрался до густого талового куста возле скирды. Послышался треск, сейчас же взвился столб пламени. Горящие метелки, рассыпая искры, полетели на скирду.

- Упустили! - с отчаянием крикнул Гошка. - Дяденька! Бежим!

Они опрометью бросились к скирде, забили и затоптали тлеющие, еще не вспыхнувшие искры и кинулись к кусту. С остервенением стегали измочаленными прутьями горящую траву, сбивали воспламенившиеся шапки соломы на ветвях, били и топтали ногами злого, неумолимого зверя. Сучья ветвей задевали за метлы, мешали. Гошка бросил метлу, сдернул с плеч плащ и начал гасить им пламя. Виктор Андреевич следил за искрами, падающими в солому: ведь бой с огнем шел рядом со скирдой. Загорись она, через несколько минут займется сарай с машинами, а через час на его месте останутся лишь чадящие головешки да куча обгорелого, искореженного жаром железа. Гошка куда - то забросил шапку, и Виктор Андреевич крикнул ему:

- Голову береги! Лохмы - то у тебя год не стрижены - вспыхнут хлеще соломы.

- Ничё, вытерпят, - ответил Гошка и снова полез к кусту.

Оранжевый зверь не желал умирать, цеплялся за кору пеньков, сухие сучки, тлел в осенних листьях. Ветер повернул, потянул на перевалку. Виктор Андреевич оглянулся, и сердце его невольно замерло: по дорожке, где возили солому, огонь подкрадывался к скирде с другой стороны. Растрепанная, измочаленная метла опасна: она может отбросить горящий клок на солому. Виктор Андреевич снял ватник, бросил его на огонь, начал топтать сапогами. Багряные языки гасли один за другим.

Через полчаса черный круг замкнулся, пал ушел вдаль, оставив островок, на котором два человека добивали последние остатки огня. Лица охотников измазаны сажей, воспаленные глаза слезятся, одежда прожжена, на руках ожоги.

Гошка отыскивает шапку, встряхивает ее и бросает к скирде. Взошло солнце и осветило бескрайнее черное поле. Усталые охотники садятся на дрова, долго и молча курят.

- Разводи, Гоша, костер, будем чай кипятить.

- Не поймешь вас, дяденька: то туши, то опять разжигай! - смеется Гошка и тут же огорченно добавляет: - Вот тебе и утренняя зорька... Видно, придется показать вам мое секретное место: там всегда можно пострелять, даже днем. А плащ - то мой пропал. - Гошка рассматривает обгорелую грязную тряпку.

- Не охотиться и мне в этом ватнике, - поддерживает разговор Виктор Андреевич и показывает Гошке оторванный рукав с торчащими клочьями ваты. - Ты, орел, не горюй: плащ тебе выдадут новый, еще и премию дадут: смотри, сколько совхозного добра спасли! Я напишу директору, каким героем ты был, как старался.

- Так стан же не наш, не совхозный.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.