Эта история не выдумана: ее рассказал известный дрессировщик, попросив при публикации изменить лишь фамилии. «Дрессировщику хищников нужен помощник. Увлекательная работа. Отличные условия. Гарантируется обучение». Далее следовал адрес и подпись - И. Ф. Дудкин. Я прочитал призыв Дудкина и задумался. А почему бы мне не сделаться дрессировщиком? Правда, я видел хищников только один раз в жизни - во время гастролей цирка у себя на родине, в Ейске. Юркий, сверкающий блестками костюма дрессировщик выступал шумно, помпезно, выкрикивал иностранные слова, щелкал хлыстом и холостыми выстрелами из пистолета. Три сонно зевающих льва лениво огрызались и неохотно выполняли несложные трюки. Звери казались совершенно безобидными. К вечеру я стучал в налитку ветхого забора. - Кого надо? - спросил отворивший - невысокий плечистый человек. Бросилось в глаза, что он небрит и неестественно красен. Я протянул объявление. Человек взглянул на бумажку и кинулся мне на шею. - Голубчик! - воскликнул он, лобызая мои щеки. - Вот уважили! Дудкин - это я, а помощник нужен до зарезу! Входите! Огромная черная пантера поднялась с пола, увидев нас на пороге комнаты. Я попятился назад. - Не бойтесь. Ручная, - успокоил Дудкин. - Манюня, брысь! Это свой. Котик! - крикнул он ному-то в соседней комнате. - Принеси нам водочки и закусить! Толстая баба принесла графин с водкой и шлепнула на стол хлеб и колбасу. - Рекомендую: Катерина Дмитриевна, душевная женщина! - сказал Дудкин, доставая две рюмки с отбитыми краями. «Душевная женщина» покосилась и ушла. Как я ни был голоден, здоровенная кошка, не спускающая с меня злобных зеленоватых глаз, действовала на нервы. - Привыкнете, - посулил Дудкин, опрокидывая в рот рюмку, - я вот жить без зверья не могу. Поглядите-ка на моих ребятишек... Он поднялся, распахнул дверь соседней комнаты. Громадина медведь поднялся на дыбы при нашем появлении и грозно рявкнул. В углу, огороженном невысокой сеткой, которую, на мой взгляд, легко могла перескочить и кошка, бродил лев. - Молодежь, - пояснил Дудкин, потрепав вздыбившегося медведя, - но талантище, сила! Особенно лев, Нейрон! Он спокойно вошел к льву и погладил зверя по желто-бурой спине. Я с невольным уважением посмотрел на него. Выходило, что этот простоватый человек - бесстрашный укротитель, сила! - Готовлю новый аттракцион, - продолжал Дудкин, когда мы возвратились к столу. - Ахнут господа иностранцы, покажу им русского дрессировщика. Конечно, у них страховка и костюмы богатые, а все-таки русский человек смелостью и смекалкой возьмет. Давно хотелось потягаться! Да как на грех, расхворался. Царапнула меня Манюня немного, засорил, приходится к доктору ходить, а Катюша не хочет одна с зверьем оставаться. Царапина пустяковая, а дерет. Я взглянул на «пустяковую» царапину и обмер: это была рваная рана с фиолетовыми краями. - Ничего, - усмехнулся Дудкин, - то ли еще бывало! И он начал рассказывать об увечьях и ранах, полученных им за десять лет работы с хищниками. Невольно напрашивался вопрос: а не лучше ли взять дубину и разогнать весь зверинец, пока не поздно?! Но Дудкин, словно угадав мои мысли, сказал: - Да, все бывало, а все-таки умру с ними-то, зверьем. Люблю это дело. И вы полюбите, ведь каждый из них не просто зверь - артист! Ну, голубчик, приступайте и своим обязанностям сегодня же, а я бегу. Вот, черт, покормить зверей надо. Как и чем, Катюша скажет, она знает. - С этими словами Дудкин выскочил из комнаты, а я остался один на один с загадочно постукивающей хвостом по полу Манюней. Осторожно, пятясь задом, я дошел до двери и, выскочив, захлопнул ее. - Чтоб они издохли, - отозвалась Катерина Дмитриевна, - весь дом изгадили. - С этими словами она пнула ногой котел с каким-то варевом и бросила на пол таз с прилипшими ко дну кусками мяса. Я взял таз и с большой неохотой вернулся в комнату. В мгновение ока Манюня прыгнула но мне и, выхватив здоровенный кусок мяса, забилась под стол. Я открыл дверь звериной комнаты и поставил таз. Боже мой, что там началось! С грозным рыканьем лев начал делать прыжки чуть ли не выше его загородки. Осатаневший медведь со звоном рвал цепь. Краем глаза я заметил, что крюк, на котором был прикован медведь, уже поддался. В раздумье, что же делать дальше, я остановился у стола. Шорох заставил меня обернуться: подползая на брюхе, моя черная смерть, Манюня, как мне показалось, изготовилась к прыжку. Нервы мои не выдержали. С быстротой молнии я вскочил на стол, распахнул окно и прыгнул в сад. Я помчался, не разбирая дороги. Даже на улице мне чудилось, что пантера преследует меня. Наконец я остановился. Никого кругом не было. Не помню, как добрался домой. Ночь я провел в лихорадочном полусне. С ужасом думал, что натворил у Дудкина. Воспоминания о минутах, проведенных с Манюней, вызывали дрожь. Так я промаялся до рассвета, а к утру принял твердое решение стать дрессировщиком. Теперь выхожу на манеж цирка со своими грозными друзьями-хищниками не первый десяток лет, и каждый свой успех мысленно посвящаю своему учителю - одному из первых русских укротителей.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.