Уже несколько лет я с интересом наблюдаю за художественной жизнью Владимира. Сперва властно и уверенно там заявили о себе живописцы В. Юкин и К. Бритое, их яркие, мажорные, полные света и радости картины «перешагнули пределы» области, «прописались» в картинных галереях других городов, побывали на республиканских и всесоюзных выставках. Вслед им устремились молодые художники области: имена В. Кокурина. Н. Модорова, Н. Мокрова, М. Левина хорошо известны художественной общественности Москвы. А совсем недавно москвичи познакомились и с молодой владимирской графикой - в редакции «Смены» экспонировались листы Николая Баранова и Валерия Рыбакова. Н. Баранов верен традициям владимирских живописцев: он воспевает свой древний город, его величественную архитектуру-укрепления, до сих пор хранящие память о воинской доблести нашего народа, старинные храмы - свидетельство его таланта и стремления к красоте. воспевает задумчивые владимирские леса и безграничную ширь полей, что не окинуть глазом. Черные пятна и линии ритмично организуют у него белое поле. Фаворский некогда писал: «Когда скульптор рубит из камня и, вырубая целые куски, вводит в скульптуру воздух, эти куски камня не уничтожаются бесследно, а образуются в пространство, составляющее с фигурой одно целое. То же самое и в гравюре». Баранов помнит эти, имеющие власть завета слова и старается заставить «работать» не только краску, но и чистую поверхность листа. Его волнуют сочетания старого и нового, древности и современности. Поэтому мне кажется в известной степени программным изображение сегодняшней молодежи перед величественным собором. Программна в нем и эмоциональность, которая чуть ли не становится художественным кредо автора. В лучших из его гравюр мы непременно чувствуем его личное отношение к показываемому, его «соприсутствие», благодаря чему возникает не просто внешнее изображение, но образ. Другой молодой график, В. Рыбаков, не ограничивает свое творчество «владимирщиной». (Это не похвала и не осуждение, просто констатация факта: выбор темы еще не определяет художника). Наиболее удачными мне представляются его владивостокские листы - рассказ о суровом и мужественном труде рыбаков, о сбегающих к морю сопках, о ритмическом разбеге домов, толпящихся в долинах. В каждом, казалось бы, заурядном явлении он умеет найти поэтическое зерно, передать зрителю свое волнение, создать столь необходимое в изобразительном искусстве настроение. Он использует линии разной толщины, пятна разной формы, переходы из одной формы в другую, их взаимоотношения, контрасты. Все это придает его графическим средствам пластичность. Драматической напряженностью исполнены гравюры к пьесам Б. Брехта. Рыбаков не просто иллюстрирует драматурга, не просто показывает в своих гравюрах характеры персонажей и их психологию, но, раскрывая философскую и социальную направленность Брехта, делает героев символами его идей. Не всегда это удается ему в равной степени, но в лучших листах он достигает единства замысла и изобразительных средств. Мы присутствуем сейчас при очень отрадном явлении: не только у отдельных художников, почти у каждой области, края, республики появляется собственное творческое лицо, художественное миросозерцание. Такой же процесс происходит и во Владимирской области. Творчество Н. Баранова и В. Рыбакова, индивидуальных по своей сути, но близких по жизнеощущению к известным владимирским живописцам, - лишнее доказательство этому.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.