Из письма в редакцию

Э. Потоскуев

Высылаю вам рассказ «Еська». Историю, подобную описанной в нем, я слышал в детстве от отца, бывшего бойца интернациональной бригады, воевавшей на Урале.

Мне 25 лет. Работаю на Нижне-Тагильском металлургическом комбинате формовщиком-заливщиком цветного литья. Окончил 9 классов школы рабочей молодежи. Печатался только один раз, в местной газете.

Если рассказ «Еська» заинтересует редакцию, буду рад увидеть его на страницах «Смены».

Еська был вор. Не какой-нибудь доморощенный озорник, гроза и позор родной деревни, а представитель настоящей городской шпаны, специалист по облегчению карманов своих ближних и по уводу багажа на переполненных беженцами вокзалах. Он родился в городских трущобах, семи лет был выброшен на улицу, в восемь лет был первый раз пьян, а в двенадцать уже познакомился с полицейским участком.

За пятнадцать лет жизни Еська испытал многое: и голод, и холод, и тифозную горячку. Страна билась в судорогах гражданской войны. Много разного сброда ползало по просторам молодой Советской республики, бряцая оружием и сея смерть. Нелегко было красным бойцам очищать родную землю от разной погани. Села и города по нескольку раз переходили из рук в руки. И во всей этой неразберихе Еськины цепкие глаза видели только одно: небрежно спрятанный кошелек или плохо охраняемый чемодан.

Ареной Еськиной деятельности были базары и вокзалы. В деревню же он попал случайно. Какой - то здоровенный усатый дядя в солдатской шинели и обмотках пинком ноги вышвырнул его из вагона на полном ходу. К Еськиному счастью, в те времена ход поезда ненамного превышал скорость пешехода. Еська ободрался в кровь, зашиб ногу, но остался жив и ни капли не утратил предприимчивости и энергии. Через четыре часа его уже застигли в ближайшем селе при попытке похитить курицу.

Рыжий, тощий мужичонка с покрасневшими, должно быть, от лишней порции самогона, белками глаз в сопровождении толпы баб повел Еську к зданию волостного управления.

- Курей воровать, милок? - почти ласково приговаривал мужик. - Курей, свята душа? Ну, мы тебе резолюций пропишем.

У волостного управления стояли привязанные кони под казачьими седлами. Высокий лысый офицер, вытирая голову платком, что - то говорил с крыльца окружавшим его мужикам.

- Ваша благородие, господин офицер! - визгливо закричал рыжий. - Ворюгу поймали! Видать, хлюст бывалый.

Офицер посмотрел на Еську, на его висящий мешком городской пиджак, на солдатский картуз с оторванным козырьком и усмехнулся:

- Вот он, мужички, представитель городского пролетариата. Такой щенок, а уже до чужого любитель. Ну, я думаю, с ним вы и сами управитесь, а с теми питерскими голодранцами, что сюда пожалуют, мы, уральские казаки, с вашей да божьей помощью совладаем.

Первым Еську ударил рыжий. Подскочив на месте, он ткнул его кулаком в лицо. Зло заверещала какая - то баба, и Еська почувствовал, как его жесткие вихры ухватила чья - то сильная рука...

Бивали Еську часто, но страшней всего на базарах. Переполненные самогоном и злобой мужики исступленно колотили вора чем попало: ногами, жердями, кольями из плетней.

Не поздоровилось Еське и на этот раз. Он извивался, скулил, отчаянно вскрикивал. От страшного удара хрустнула рука. Еська тоненько завыл, его тщедушное тело затрясла дрожь.

- Бей! Убивай до смерти! - ревело над ним. И уже проваливаясь куда - то в темноту, Еська вдруг услышал, как где - то вдали загрохотал пулемет и зафыркало, залязгало что - то тяжелое, громоздкое. Открыв глаза, он увидел броневик. Над башней развевалось широкое двухцветное знамя: сверху - красное, снизу - черное. На красной половине его было написано: «Вся власть Советам!», на черной - «Смерть мировой буржуазии! Анархия - мать порядка».

С подножки броневика спрыгнули двое: высокий, сухощавый мужчина в выцветшем австрийском мундире и широкоплечий матрос, обмотанный пулеметными лентами, обвешанный гранатами, с маузером в руках.

- Ушли, черти полосатые, - сплюнув, сказал матрос. - Не может их казачья душа революционные броневики видеть.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.