Впору юности мы учительствовали с Иваном Карасевым, моим другом, в соседних деревнях - Курганах и Дмитриевке. Каждую субботу после уроков, взяв ружья, отправлялись в лес, бродили остаток дня, ночевали в стогах сена, а потом оставались и на воскресенье. Хорошо было присесть на берегу оврага, на пенек или просто на траву под березкой, поговорить, помечтать, поспорить! Бывало, кто - нибудь из нас прихватывал с собой книгу.

Особенно ярко запомнилось мне одно из сентябрьских воскресений. День стоял теплый, тихий. Изрядно находившись, мы заметно устали. Когда устроились на отдых, Иван открыл томик Белинского и начал читать вслух статью «Литературные мечтания». Мы увлеклись и не отрывались от книги часа два.

Прервав чтение, Иван захлопнул томик и задумался.

- Какой интеллигент... - тихо и словно продолжая думать о чем - то, вслух проговорил он и повторил: - Какой интеллигент!

Мне захотелось более отчетливо представить себе это слово. Я возразил:

- Белинский не просто интеллигент, а нечто большее. Мы тоже интеллигенты, а в сравнении с ним, как две травинки перед могучим дубом.

- Это мы - то интеллигенты? - усмехнулся Иван. - Что мы сделали для людей, для их жизни? Кого мы вдохновили на прекрасное, трудное, важное дело, на подвиг? Мы еще только пытаемся стать интеллигентами, рядовыми интеллигентами!

Он говорил долго и горячо, с присущим ему темпераментом. Я слушал друга и соглашался с ним в главном: в том, что основное призвание интеллигента - служение народу, родине.

Возвращаясь домой, я перебирал в памяти имена людей, в ком с наибольшей полнотой воплотились бы черты современного рядового интеллигента. И передо мной возник образ Надежды Михайловны Лебедевой, моей первой учительницы, человека большого обаяния и огромной, редко встречающейся выдержки. Такой помню я ее сейчас, такой была она все четыре года, пока обучала нас, ребят, «азам» в Бикаловской начальной школе.

Ее большие глаза каждый раз загорались огнем радости, когда мы хорошо отвечали урок, выпускали стенную газету, устраивали для крестьян самодеятельный концерт, работали на пришкольном участке или рассказывали ей о своих «домашних» делах. Ученики чувствовали ее любовь. Они знали: Надежда Михайловна верила, что из них вырастут хорошие люди. Этим объяснялись их привязанность к учительнице, ее непоколебимый авторитет.

Надежда Михайловна старалась не прибегать к окрикам, даже когда нужно было пресечь чрезмерную шалость, проявление грубости, лени или бахвальства. Достаточно было ее взгляда, двух - трех слов, и самые ленивые из нас брались за дело, а грубияны краснели.

В школу каждую субботу приходили сельские комсомольцы. Надежда Михайловна знакомила их с основами марксизма - ленинизма, устраивала лекции по истории, географии, естествознанию, стремясь передать молодежи свои знания. Это был своеобразный сельский университет.

В 1927 году я заканчивал начальную школу. Надежда Михайловна стала заходить к моим родителям особенно часто. Она подолгу беседовала с отцом и матерью, настоятельно советовала им послать меня в Бежецк или другой город для продолжения учебы.

Сейчас, вспоминая далекие годы, я спрашиваю себя, кто больше радовался и думал о моем будущем: я, мои родители или учительница?

Каждый раз, приезжая на каникулы в родную деревню, я шел в Бикалово, и каждый раз Надежда Михайловна много рассказывала мне о школе. Я помню, она часто повторяла:

- Ты первый из моих учеников поступил в школу второй ступени, получаешь среднее образование. А завтра, послезавтра будут учиться!все...

Через два года Надежду Михайловну перевели в другую школу, куда - то далеко. Мы больше не встречались, но я знаю, что еще долгие годы она продолжала воспитывать ребят, отдавать людям свои знания. Я рассказывал о ней своим друзьям на фронте, товарищам - студентам в институте, рассказывал как о человеке, который сам искал случай передать свои знания другим и видел в этом настоящее счастье, о человеке, подготовившем и меня и десятки других юношей и девушек для вступления в комсомол, в партию.

Недавно в журнале «Смена» я прочел отрывки из дневника студента А. Гербера, показавшего читателям Плюшкина от культуры - Ковальского. И этого Ковальского, овладевающего культурой лишь для того, чтобы при случае «блеснуть», конечно, не назовешь интеллигентом. Интеллигенты - Надежда Михайловна и миллионы ей подобных. Мало набираться знаний, элементов культуры, копить их в кладовой собственного «я». Надо быть деятельным, максимально полезным для общества, для людей.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.