Нюрка

- Я если пойду, то только в мореходный! - гордо ответил Митя.

Нюрка снова принялась читать, а Митя смотрел на багровое сольце, которое никак не могло прорвать скучившиеся облака и словно завязло в них. Туман исчез. Море приняло стальной цвет.

Андриан Тимофеевич спал недолго. Встав, он поглядел на солнце, на море и скомандовал:

- Ломай сети!

Первый улов оказался небольшим - на палубу высыпалось всего лишь несколько сот бычков да десятка два сельдей - черноспинок.

Андриан Тимофеевич обернулся к Нюрке, сказал весело:

- Ну - ка, дочка, свари нам ушицу из первой рыбы. А селедочку засоли, там у меня бочоночек есть.

Нюрка охотно принялась чистить бычков. Ей было приятно сделать что - нибудь для бригады. Митя поглядывал на нее с чувством превосходства: он рыбачит, а она только кухарит.

Весь день «сыпали» и «ломали» сети, но напасть на рыбные места не удавалось. Уже в сумерках разыскали приемное судно рыбкомби - ната, сдали небольшой улов бычков. Узнали, что одна из бригад, ушедшая километров за тридцать, промышляет успешнее.

- Давай в море! - сказал Андриан Тимофеевич мотористу. - Бычок на холодную воду ушел.

- Далеко пойдем? - осведомился Володя, поправляя фуражку - капитанку.

- Нет. Двадцать пять километров. Дальше не ходи. Мотор у нас слабоват и посуда стара, сам знаешь.

- Мой мотор против любой волны потянет! - попробовал возразить Володя, но Андриан Тимофеевич упрямо повторил:

- Сказано, на двадцать пять!

Уловы и здесь оказались небольшими. Митя слышал, как дядя Миша, опасливо оглядываясь, говорил Володе:

- Эх, не я бригадир! Подальше бы податься! Тоннами можно бычка брать. А что тут, у берега, сети полоскать!

Митя тоже подумал, что хорошо бы уйти за сотню - другую километров, взять столько рыбы, чтобы все ахнули. Но высказать свои мысли побоялся: вдруг Андриан Тимофеевич рассердится и прогонит из бригады?

Так прошло несколько дней. Брали понемногу рыбу, потом рыскали по морю, разыскивая приемочное судно.

Кончалась осенняя путина. Бригада едва - едва выполняла план, гордиться было нечем. Все холодней становились ночи, все сильней стыли пальцы, когда надо было выбирать мокрую сеть. Нюрка работала наравне со всеми и еще успевала кухарить.

Потом на море появилась шуга. Лед пытался сковать волны, но они разбивали его и раскачивали на своих гребнях ледяную кашу. Борьба эта длилась долго; шуга, начиная от берега, все больше и больше захватывала залив. И вот однажды утром волны замерли. Лед победил, сковал их своим панцырем. До самого горизонта протянулась белая равнина, покрытая кое - где небольшими торосами.