Возвращение в места желанные, полюбившиеся - дело, всегда волнующее. Но тем более впечатлительно оно и по-хорошему тревожно, когда ты не был там чуть ли не два года, а кругом - большие народные события, смелые демократические перемены, бурное общественное оживление и даже в отдалении чувствуешь и слышишь, как все это отдается в тех желанных местах ответным эхам.

В таком взбудораженном состоянии духа направлялся я в Заволжье, на Новоузенские земли.

Сторона эта известная. После памятного всем описания Лениным крестьянской жизни на Новоузенских землях мыслящая Россия уже никогда не теряла интереса к широким просторам Заволжья и следила за их жизнью, находя в той жизни общие, родственные или сходные черты для всего юго - востока России, а во многом и для России в целом. Да, там отражалась Россия многогранная, многоликая - Россия и Пугачева, и Чернышевского, и Ленина. А уж памятны Новоузенские земли даже тем, что никогда не знали покоя или умиротворения, подобно, скажем, лирическому Подмосковью. Таковы они и сейчас - неспокойные, ветровые, в вечных схватках с суховеями, жаждущие.

Но теперь они полны неукротимой, ищущей, творящей деятельности.

Колхозы - соседи, куда я направлялся (один - имени XIX партсъезда в селе Верхний Кушум, а другой - имени Сталина в селе Лобки), объединяют пять деревень, похожих друг на друга: в каждой саманные избы, голые, лишенные зелени улицы и неизменные обширные пруды за околицей, где расположены фермы, хозяйственные дворы, склады. А кругом - нивы, нивы без конца и края. Деревни тонут, исчезают меж хлебов, и трудно обнаружить тут какие - либо грани - хлеба беспрерывны, нескончаемы, так же, как море, в котором напрасно искать межу. Проселочные дороги редки и неприметны. И только видно, как вдали клубится что - то на темно - зеленом горизонте, будто дым корабля, - это ветер поднял пыль на затерянном меж хлебами большаке. Вот он скрутил ее в жгут и несет, как султан или свечку, куда - то вверх, в бездонное горячее небо, что трепещет и изливается звоном жаворонка.

Бескрайность! Все сущее отдалось воле безбрежных нив и плывет по ним.

И земельные грани меньше всего тут важны.

Соседи знают, что Никто ничего у них не захватит; сами они тоже не возьмут чужого. Ныне земельные грани играют другую и более значительную роль, нежели лишь утверждение собственности: они словно бы края или берега того житейского моря, в котором бьет волной, пенится, играет искрами колхозная жизнь, неповторимое вино земли и солнца - оно и пьяное, и сладостное, и горьковатое...

Стоит густой зной.

Зреют хлеба.

Деревня сейчас строится.

Время для этого подходящее: сенокос закончен, страда еще не началась. И тут каждый колхозник обратился к нуждам своего двора.

Строится деревня необычно сильно, с жаром. И эта особенность сразу же бросается в глаза: во всех пяти деревнях одинаковая картина - в порядках улиц часты новые дома и целиком новые дворы, стоят саманные стены будущих домов и построек, припасен лес, подведено электричество к местам стройки новых дворов.

В иных селах пустырей совсем не осталось. А в Лобках старые границы села оказались узки, их пришлось раздвинуть - возникла совсем новая улица; в Верхнем Кушуме тоже начала строиться новая улица. Все это стройки колхозников, и размах большой: всюду месят глину, делают кирпичи, расчищают площадки для дворов. Лица у людей задумчивые, озабоченные, но под тенью думы и заботы - радость, веселые искры глаз. И радуешься вместе с ними: новые дома просторные, с большими окнами; изнутри все покрашено, нет тех уродливых печей, что занимали всю избу; появилась в домах хорошая мебель.

Эта перемена в деревне произошла всего за два последних года. И началась она повсюду круто. Скажем так: в 1951 году и в последующие два года в Лобках не было застроено ни одного двора, а в 1954 году - 20, в 1955 году - 25 дворов, не считая строительства отдельных или перестройки старых домов.

Новые дворы строятся на одно лето и сразу со всеми жилыми и хозяйственными постройками. По старым временам такое дело было непосильно для самой крепкой колхозной семьи, ныне посильно любой семье: колхозы помогают строящимся лесом, тяглам, машинами, иногда ссудой или безвозвратным кредитом... Расцвечиваются деревни новыми крышами - тесовыми, шиферными, железными.

- Почему же появлялись пустыри на деревне прежде и как они появлялись?

Спросил я об этом у дяди Алексея, что из колхоза имени XIX партсъезда. И дядя Алексей ответил не сразу. Он долго кряхтел, поводил сутулыми плечами, будто рубаха мешала ему, отворачивался в сторону.

- Допроси ты другого кого-нибудь, - отнекивался дядя Алексей. - Мучительский это вопрос!

И лицо его, широкое, с крупными чертами, напряглось, потемнело. Я не отставал. Наконец дядя Алексей вздохнул, решительно и в последний раз крякнул и положил свою большую, грабастую руку на колено.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.