Глава из романа «Обретение Родины», посвященного освобождению Венгрию. Вернуться спустя четверть века на родину, где протекли твои детство и юность! Снова увидеть родной город! Да еще при таких необычайных обстоятельствах, как это произошло с Гезой Балинтом!...

Венгерский писатель, политический эмигрант, почти двадцать лет проживший в Москве, сейчас после тяжелых боев возвращается на родину, в милый свой Берегсас, где еще несколько дней назад свирепствовали гитлеровцы, притом он возвращается советским офицером, в мундире, украшенном орденами.

Нет, воистину надо быть поэтом, чтобы решиться описать те сложные чувства, которые обуревали Балинта. И сам-то «лысый майор», как в шутку прозвали Балинта, вряд ли смог бы сразу в них разобраться. Охваченный небывалым волнением, он еще не ощущал ни радости, ни боли и только старался призвать всю свою выдержку и силу воли, чтобы разобраться в обстановке и определить, что можно и что следует сейчас ему делать. Каждое движение майора, каждый жест были решительны и тверды, а в голосе звучал металл, будто он вел батальон в атаку. Но вместе с тем он все чего - то ждал, хотя сам, в сущности, не знал, чего.

В вечерних сумерках вместе с Имре Береком Балинт обошел город из конца в конец. Он разыскал дом, где родился, заглянул во двор, в сад, попытался даже найти те деревья, лазая по которым в свое время не раз рвал штаны. Но от большого сада остались только одни пеньки. На городской окраине он увидел дом, в котором жила когда - то его первая любовь. Дом стоял на прежнем месте, но ворота были снесены, а окна выбиты. Может быть, Берек знает, что стало с Илоной Бразаи, дочкой бывшего владельца кирпичного завода?

- Вышла замуж за Золтана Шерли. Пожили два года, а потом разошлись. Не знаю, где она сейчас, да и жива ли вообще.

- А вот здесь, - заметил Балинт, указывая на дымящиеся развалины, от которых шел тошнотворный запах гари, - здесь жил когда - то мой лучший друг детства, Пишта Чато. Не скажешь, что с ним теперь?

- Не знаю. Он уже давным - давно уехал отсюда.

- На этом месте, - остановился Балинт возле груды битого кирпича, - было жилище нашего доктора, Эрне Ульманна.

- Он умер еще до войны. А его сына, инженера, повесили гитлеровцы. У доктора была еще дочь, тоже врач. Ее нам удалось перебросить к партизанам.

Множество знакомых зданий узнавал в тот вечер Балинт. Он мог назвать по именам почти каждого из тех, кто жил в них сорок лет назад. Совсем неожиданно припомнились люди, о которых он за все эти годы ни разу и не думал. Однако сейчас в голову упорно лезли не только имена, но и отдельные случаи из жизни этих людей. Однако ни в одном из домов, знакомых до боли, не удалось «лысому майору» встретить друзей детства.

В семь часов вечера Геза Балинт делал доклад в местном партийном клубе. Впервые в жизни переступал он порог этого одноэтажного здания на самом берегу Верки. Когда он был ребенком, здесь помещалось казино для господ, и на посту перед ним днем и ночью стоял гайдук, одетый в национальную форму, при сабле и кобуре. Теперь у входа в дом прохаживался вооруженный партизан.

Доклад не особенно удался Балинту. Обычно до сих пор он старался использовать и устное слово, и перо, и дело, чтобы подчеркнуть, что для завоевания свободы, для претворения в жизнь социализма еще предстоит очень много работать и бороться. А вот сегодня он почему - то сразу заговорил о социализме в таком тоне, будто стоит лишь пальцем поманить, и социализм мгновенно очутится тут как тут. Балинт принялся рисовать будущее самыми яркими красками. Но из сотни людей, явившихся послушать его, вероятно, не многие ощутили, что в докладе, в сущности, чего - то не хватает, что говорящий по - венгерски советский майор чего - то не договаривает. Балинт заметил только, как председательствующий на собрании Берек почесал в затылке.

В то время, когда докладчик в пылу красноречия успел залететь в будущее, где уже не будет ни в чем недостатка, где осуществятся все народные чаяния и мечты, натренированный в боях его слух уловил новые звуки со стороны Чопа. Там еще шел ожесточенный бой: по укреплениям врага начала бить тяжелая артиллерия. И серьезный, торжественный Балинт, только что витавший в будущем, неожиданно улыбнулся и весело воскликнул:

- Это наши! Наша тяжелая артиллерия!

Затем продолжил доклад. Правда, уже не с того места, на котором его оборвал. Теперь Балинт говорил о задачах, которые предстоит решать, о трудностях, победить которые надо во что бы то ни стало.

И самого Балинта и Берека удивило, что лишь наполовину, по их общему мнению, удавшийся доклад был встречен слушателями бурными аплодисментами и приветственными возгласами. Это не было простой вежливостью. Нет, люди выражали подлинное чувство радости. Успех доклада отнюдь не был обусловлен его качеством. Скорей всего причиной тому послужила сама личность докладчика. Да и как могло быть иначе!

«Ведь это же парень из нашего городка говорит о социализме! Парень, прошедший огонь и воду, вернувшийся домой в самой замечательной в мире военной форме, со сверкающими на груди золотыми и серебряными звездами! И кому он говорит?... Нам, которые всего несколько дней тому назад могли в любую минуту подвергнуться пыткам, поплатиться жизнью!...»

Все, что высказал этим людям Балинт, звучало для них настоящей музыкой. Они дали полную волю своим чувствам, а эти чувства, в свою очередь, подогревали майора, наполняя его новой силой.

Когда затихла буря рукоплесканий, Балинт сказал своим слушателям, что придет сюда на следующий день утром, чтобы ответить на вопросы о Советском Союзе и рассказать о международном положении.

И вот Балинт снова на улице. Рука об руку с Береком он вторично за сегодняшний день проходит по еще темному, немому городу.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.