Чудеса, которые иногда случаются в московских пробках

maps.yandex.ru

Ровно три года назад, в декабре, предновогодняя Москва стояла так, что люди, славшие из пробок SMS-сообщения на радио, стали придумывать названия этому удивительному явлению. Помню, были варианты «саркозец», «стоямба», НБ, что означало «нецензурная брань».

Именно тогда в широкий обиход вошло ныне ставшее дежурным определение «транспортный коллапс». За четыре утренних часа мы получали до девятисот сообщений, а это немало для информационного радио, где отсутствует музыка, и вещает оно только на Москву. Сообщения сыпались тогда на нас как из рога изобилия, из рога, сорванного с головы дорожного демона, потому что злость на судьбу и на тех, из‑за кого перекрывают ежедневно и так не лучшие в мире московские трассы, преобладала в этих криках отчаяния. Вот некоторые жизнеутверждающие сообщения, которых было намного меньше, но которые всё‑таки были:

Мчусь по МКАД со скоростью 0 км в час.

У метро «Сходненская» на остановке маршруток сотрудники ГАИ спилили информационный столб с номером маршрута! А когда я спросил у водителя, он объяснил, что «потребовали ежедневную мзду, а мы отказались»! Михаил.

Поясните, пожалуйста, что означает вытянутый вертикально вверх средний палец руки в ответ на мой сигнал девушке за рулём о её опасном маневрировании и сближении наших авто? Просит ей помочь, и нужен ОДИН мужчина? Тогда почему закрылась в авто и не открывает мне на стук в стекло?

Не подумайте, что Минка свободна.

Лица милицейской национальности собрались группой на посту и смеются. Наверное, над нами. А мы стоим и нам не смешно.

Девушка на синей «мазде»! Если на светофоре зажигается красный свет (это цвет ваших ногтей), то надо стоять на месте. Армен.

Армену. А я сегодня покрасила ногти в зелёный. Берегитесь! Блондинка.

Давайте скинемся и купим чиновникам вертолёты. Готов вложить 1000 рублей.

Выехал из дома пять часов назад. Уже проехал 120 метров. На работу всё равно уже не успею. Но и домой не могу повернуть. Что делать, подскажите?

Кто ответит, куда мне сходить в туалет, поделюсь карамелькой, которую только что нашёл в бардачке.

Ну и так далее.

Посреди эфира нам позвонил человек из мёртвой пробки на МКАД. Начались роды у жены, но вырваться из автомобильного плена они не могут. Мужчина просил помощи у тех, кто стоял вокруг, просил через радиостанцию. Нужна была вода, акушер, полотенца. Это напомнило повесть Кортасара «Южное шоссе» 1966 года, описывающую возникшую под Парижем многодневную пробку, в которой люди сходили с ума, влюблялись, кончали с собой, искали пропитание и воду, организовывали группы по интересам. Через 41 год московская семья попала в кортасаровскую фантазию так плотно, будто нога ступила в раствор.

Мы, ведущие, принялись за дело, в эфирной суете не осознав, что это Новость с большой буквы, что за такими сюжетами охотятся журналисты центральных каналов, а ГКЧП, программы типа «Максимум+», «Пусть говорят, нам‑то что» или «Корреспондент не специально» продали бы за них душу. Не придумал, правда, кому.

Обратившись в эфире к людям, типа «SOS, SOS, люди земли, наконец‑то вы можете сделать что‑то стоящее, помогите появиться на свет ещё одному человеку», мы тут же стали получать звонки. Слушатели спрашивали, где именно стоят будущие родители на своём «пежо», и через несколько минут нашлась акушерка, у кого‑то в машине оказалось пять литров воды, кто‑то принёс полотенца, а кто‑то — зачем‑то апельсины. Многие подошли просто так — вдруг понадобится помощь, а авто можно было всё равно бросать, в ближайшие часы они бы не двинулись с места — валил снег, который вместе с предновогодней лихорадкой превратил кольцевую в кладбище автомобилей, полных бензина и людей, но совершенно бесполезных, как автомобиль в 43‑м в Ленинграде, вмёрзший в сугроб где‑нибудь на Васильевском острове и воспринимавшийся прохожими как неизменный атрибут грустного городского пейзажа.

Мы как могли модерировали ситуацию. Вызвали МЧС, были на постоянной связи с будущим отцом, выводили в эфир свидетелей — в общем, принимали роды на расстоянии.

В какой‑то момент радостный голос новоиспечённого отца оповестил нас и всех слушателей, что ребёнок родился, всем спасибо, теперь они ждут, когда прилетит вертолёт, акушерка из соседней машины с ними, вода и полотенца есть, единственная просьба, если можно, чтобы многочисленные зеваки, скопившиеся у машины, отошли, разошлись по своим машинам, а то жена чувствует себя не очень хорошо, и её пугают десятки любопытных глаз. Потом прилетел вертолёт и забрал их, выдернул из пробки, оставив нас, в эфире, чуть‑чуть осиротевшими.

И после этого началось. Со всех телеканалов в течение трёх лет мне звонили продюсеры с одной-единственной просьбой — дать им телефон этих людей. Доброжелательные, испуганные, деловые голоса молодых и не очень молодых женщин представлялись, а я уже понимал, о чём они меня попросят. Если бы другому журналисту звонили и начинали разговор с фразы «здравствуйте, Дмитрий, меня зовут Оксана П., я главный редактор отдела спецпроектов Первого канала», тот, другой журналист ощущал бы щекотание в животе, слабость в членах и лёгкое головокружение — ну как же, наконец‑то его заметили, и сейчас найдёт его справедливая награда в виде предложения работы, огромной зарплаты и авторской программы в прайм-тайм, сразу после «Подлёдных танцев».

Приходилось отказывать. Вежливо, но твёрдо. А ведь я мог давать интервью, живописать наш подвиг, встречаться в телеэфирах со счастливыми отцом и матерью.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

читайте также

• Почему Москва стоит, №1727, сентябрь 2008, Михаил Блинкин

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.