Владимирское областное издательство выпустило небольшую книгу рассказов Сергея Никитина «Возвращение». Некоторые рассказы, вошедшие в сборник, ранее публиковались в центральной печати.

Один из героев рассказа «Осенний день на Мшарах» поведал случайным собеседникам потрясающую по своему трагизму историю, поведал «тихо и просто».

Это определение невольно вспоминаешь, думая о писательской манере самого автора.

Неторопливо и немногословно ведёт повествование С. Никитин, но в поле его зрения успевают попасть как раз те немногие детали, которых достаточно, чтобы дать читателю законченное представление о том, чего сам писатель и не договорил.

У некоторых авторов пейзаж в рассказе служит не более как красивой заставкой или виньеткой. Не то у С. Никитина. Великолепно написанный пейзаж в рассказе «Осенний день на Мшарах» хорош не только сам по себе.

В конце рассказа, после услышанной истории о погибшей здесь девушке, эта картина вспыхивает совсем иными красками, словно уголёк, которого коснулось тёплое человеческое дыхание. Вот так же, как девушки, прошедшие, «шумя кустами», ходила по рябину и Оля, и так же звенело над озером её имя, выкликнутое бойкой подругой, имя, вырубить которое на одинокой прямой сосне стоило, верно, немалых трудов какому-то робкому пареньку. А теперь заплыли эти буквы смолой, как глаза слезами...

Та же целомудренная сдержанность чувства свойственна и рассказу «Даша». В основе этого рассказа тоже грустная история женщины, жизнь которой из-за войны, по выражению деда, «кувырком пошла». А как светло начиналась эта жизнь, озарённая большой любовью! «Всё было хорошо, - вспоминает дед, - председатель машину дал, девчата цветами её убрали, скамейки в кузов поставили, собрались, значит, молодые в город ехать, расписываться. А тут идёт парторг наш, весь бледный, война, говорит. Ну, понятно, ушли все из избы, машина стоит, в цветах вся - кому они нужны?»

Случайное, казалось бы, упоминание о пустой машине, убранной цветами, с большой выразительной силой передаёт ощущение страшной беды, ворвавшейся в радостную, счастливую жизнь героини.

История, поведанная дедом, так трагична, что он словно и сам торопится окончить этот рассказ о тяжёлом ранении и постепенном угасании дашиного мужа. И оттого, что мы опять-таки угадываем всю горечь бессонных ночей, безнадёжных попыток поднять больного на ноги, всё то огромное напряжение, в каком жила эта женщина, отчаянно боровшаяся за спасение любимого человека, так дорога нам сохранённая Дашей спокойная ласковость к людям, готовность помочь им в любом большом и малом деле.

В обоих этих рассказах отчётливо звучат драматические ноты, которые уже сами по себе привлекают внимание читателя. В рассказах же «Однажды летом» и «Пастухи» речь идёт о событиях довольно обыденных, и то, что об этом читаешь с не меньшим интересом, свидетельствует о таланте рассказчика.

В рассказе «Пастухи» автору удалось очень естественно и ненавязчиво сопоставить прошлое и настоящее. Мелькающая в сознании дремлющего на лекции старика Ефима картина его жизни в подписках - тоскливой, подстать «унылому миру тощих лугов, кривых скворешен, убогих изб» - резко контрастирует с нынешним положением пастухов.

Менее удачен рассказ «Чудесный рожок», в котором судьба талантливых музыкантов в прошлом и настоящем сопоставлена несколько прямолинейно, несмотря на то, что история хора рожечников сама по себе весьма любопытна.

Досадно видеть, что временами автор начинает повторяться. «Свежие сумерки выстудили небо, - пишет С. Никитин, - и в нём - чистом, бледном, пустынном - затеплилась, мерцая, крупная, синяя звезда, первая предвестница ночи».

А через несколько страниц мы вновь читаем: «На западе догорала бледная полоска зари. Мерцала первая синяя звезда».

Это уже «эксплуатация» одной - пусть даже хорошей детали.

Не представляется нам удачным и «Письмо друга», в котором, за редкими исключениями, отсутствуют ощутимые, реальные детали изображаемых событий.

Повесть «Возвращение», которая занимает почти половину книги, не удалась автору. Надуманным выглядит сюжет, целиком основанный на колебаниях демобилизованного фронтовика: возвращаться ли в колхоз, где он до войны с успехом председательствовал, или жить вместе с любимой женщиной в Сухуми? Да и по художественному уровню повесть значительно ниже, чем рассказы.

Описывая, как пастухи в одноименном рассказе слушают лекцию, автор замечает, что они «записывают, продавливая бумагу жёсткими карандашами».

Подобная же неумелость в обращении с новым для автора жанром ощущается и в повести. Многие страницы её как бы написаны пером, которое тоже становится «жёстким» в непривычных к работе над повестью руках автора коротких рассказов.

Недостатки, замеченные нами в книге, во многом объясняются тем, что С. Никитин - писатель молодой. Но в дальнейшей работе рассчитывать на подобные скидки ему не придётся, тем более, что, судя по первой книге, с Сергея Никитина можно и должно много спрашивать.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.